Две чаши весов
Шрифт:
Испанец уже давно освободил свой номер и оплатил счета. Собрать вещи Лилит и положить их в багажник автомобиля было делом нескольких минут.
Лилит села рядом с Хосе, и машина тронулась.
— Ну вот, — сказала путешественница, — праздник закончился, став еще одной страничкой в моей жизни.
Водитель не ответил, внимательно наблюдая за дорогой.
— И куда же мы направляемся?
Испанец заулыбался:
— Ну конечно, в Оливьеру!
— Но я должна вернуться на работу, дорогой!
Хосе сбавил скорость.
—
— Только неделю? — Глядя на дорогу, Лилит постаралась не выдать разочарование. — Где мы проезжаем?
— Я не могу разговаривать, когда веду машину, — сказал Хосе, съезжая на обочину и выключая двигатель. — Послушай, — он сложил руки на груди, — должен попросить прощения за то, что поверил той лжи, которую наплел этот Робин Гуд.
— Но и я обманывала, — призналась Лилит, — и тоже должна извиниться. Но мне хотелось как можно дольше быть с тобой вместе...
— Мне тоже. Мы можем ругать только себя. — Он не отрывал взгляда от возлюбленной. — Отныне мы должны быть честными друг с другом.
— Да. Я хочу спросить тебя. — Лилит нервно сглотнула. — Тебе понравился мой отец?
— В принципе, — Хосе с осторожностью подбирал слова, — он хороший человек.
— Да... — девушка глубоко вздохнула. — Но он не мой отец. И мать у меня не родная.
— Что это значит? — Хосе удивленно заморгал. — Ты что, родилась в другой семье?
Он молча выслушал рассказ Лилит и лишь пристально взглянул на нее, когда она высказала свое предположение о настоящем отце: — Может быть, он был испанец...
— Думаю, нет.
— Ты не хочешь видеть во мне соотечественницу, Хосе?
— Мои соотечественники так не поступают со своими детьми. Испанец не бросит свою дочь...
— Приемные родители были добры ко мне, даже когда разошлись.
— Они разошлись? — Хосе протянул руку и с нежностью провел ладонью по щеке девушки. — Действительно, ты несчастливая, но ты моя керида.
— Ты уже называл меня так, — пробормотала она, тронутая его ласковым жестом. — Что это за слово?
— Поедем лучше в Оливьеру, керида! — Испанец так и не сказал, что означает это слово, хотя произнес его еще раз, дотрагиваясь до ее волос. — Моя семья примет тебя.
— Я хотела бы позвонить в банк, — сказала Лилит, устраиваясь у его плеча.
— Я это устрою. — Он похлопал ее по коленке. — А потом ты напишешь заявление об уходе.
— Что я сделаю? — Лилит в недоумении посмотрела на него.
— Ты не сможешь одновременно находиться в двух местах, — заметил он с обычной для него серьезностью.
— Но я не могу бросить работу просто так...
— Для тебя найдется дело и у меня.
— Да? — Она ждала, затаив дыхание.
— Ты будешь вести мои финансовые операции.
— Ох! — Лилит откинулась на спинку сиденья. — Ты хочешь, чтобы я занималась твоими деньгами?
— Не только, — улыбнулся Хосе. — Твоя настоящая работа начнется... — он замолчал,
— Почему именно тогда? — озадаченно спросила Лилит.
— Потому что это месяц благословения новобрачных.
— Подожди! — со смехом прервала девушка, не понимая, что Хосе имеет в виду. — Что это значит?
— Это значит, что в ноябре мы пойдем в нашу церковь. Ты должна увидеть ее. — Он повернулся к ней, глаза у него блестели. — Все будут вместе, в этот день наш храм сияет, как кусочек Рая.
— Еще один кусочек Рая, — пробормотала она.
— В полночь врата храма открываются, появляется святой отец и выносит священный огонь... — Он посмотрел в глаза Лилит. — Мы зажжем свечи от священного огня веры. Вокруг нас будет гореть много свечей... — Его голос перешел на шепот. — И с этого дня мы начнем новую жизнь. Новая жизнь приходит в дом с этим светом.
— С пламенем свечи? — Она тоже понизила голос. — А он не потухнет?
— Его легко задуть, так же легко, как и жизнь.
Она отвела глаза и всмотрелась в синеющие вдалеке горы.
— Я никогда не поступлю так, как поступила недавно. Можешь мне поверить. Я буду беречь жизнь. Скажу честно, я подумала прошлой ночью, когда осталась одна, зачем мне жить. — Она посмотрела на него, радуясь тому, что может говорить правду. — Я чувствовала себя растоптанной. И еще подумала о моей прежней жизни. Я теперь верю в будущее... Спасибо тебе.
— Я думаю, Лилит, что мы вместе принесем этот огонь в наш дом и будем хранить его.
Он не прикасался к ней, и ей была понятна его сдержанность. Это не тот случай, когда нужно бросаться в объятия друг друга, повинуясь призыву плоти.
— А где это будет, Хосе? — Она сидела, не двигаясь, только следила за его глазами. — Где будет этот дом?
— Твой дом будет там, где буду я. — Он запнулся и добавил: — А мой дом будет там, где будешь ты.
Хосе обнял возлюбленную и коснулся губами ее щеки.
— На этом участке дороги всегда большое движение, — хрипло проговорил он.
— Да, здесь много машин, — ответила девушка. — Мы можем выйти? Смотри, прекрасная лужайка, она вся покрыта цветами. Давай прогуляемся.
— Хорошо, красавица, но только на минутку.
Пробираясь сквозь заросли кустов, она жадно вдыхала цветочный аромат.
— А куда мы отправимся потом, Хосе?
— Я уже говорил, в Оливьеру — ответил он, улыбаясь. — Ты побудешь с моими родителями до нашей свадьбы.
— И все это время мы не должны... — она посмотрела на окружающие ее заросли, — искать уединения?
— В общем, да Мы люди терпеливые, — рассмеялся испанец.
— А как я должна относиться к тому, что было у нас прошлой ночью?
— Я поступил с тобой плохо, — виновато проговорил Хосе. — Ты же была девственницей, а я взял тебя в гневе и не доставил никакого удовольствия.