Две галактические короны
Шрифт:
– Я обращаюсь к тебе за услугой, поэтому ты вправе сама назначить сумму, - уклончиво ответила Мира.
– Хорошо, - на губах воровки появилась чуть заметная одобрительная ухмылка: прогиб засчитали.
– Я свяжусь с тобой после выполнения задания.
Сойо не стала прощаться, воры считали это дурным знаком, и отключилась. Принцесса выдохнула с таким облегчением, будто только что пробежала марафон. Она повернулась к Шере, ожидая вердикт. Кислое выражение лица второго помощника не изменилось, но через несколько секунд она соизволила кивнуть.
Мира расползлась в довольной улыбке: жизнь активно налаживалась.
Несколько фляжек душевно грянули друг от друга, приветствуя скорое окончание рабочей смены. Жидкость в них радостно заплескалась, разнося по помещению стойкий запах спирта. Вообще-то за распитие алкоголя там, откуда управляют охраной дворца, да ещё и над центральным пультом полагался штраф, но обычно всем становилось лень мучиться с кипой бумаг, и провинившийся просто получал по шее от старших. Однако сегодня пьянку устроили не рядовые, а сами офицеры, пользуясь тем, что начальник ушёл на аудиенцию к регенту.
Оставшись без зоркого присмотра командира, ребята совсем расслабились, уже предвкушая месячный отпуск дома. Восемьдесят дней блаженства, когда можно полететь к семье на родную планету и забыть четыреста дней жизни в казарме в постоянной боевой готовности как дурной сон. До следующей смены длиной в четыреста дней. Такой жёсткий график выдерживали далеко не все, многие уходили в другие подразделения на меньшую зарплату, но с большим количеством выходных. Поговаривали, что когда-то охрана дворца работала сменами месяц через месяц, однако старых вояк, которые это застали, почти не осталось, а те, кто ещё не сбежал, предпочитали не распространяться о былых днях.
Когда открылась дверь, офицеры знатно перетрусили: они рассчитывали, что командир будет разговаривать с регентом ещё по меньшей мере час. От вошедшего мужчины явственно веяло холодной, едва сдерживаемой яростью, так что бравые солдаты поспешили спрятать фляги и посильнее включить вытяжку. Впервые они видели своего в норме невозмутимого начальника таким разгневанным и даже предположить боялись, что же могло вывести его из себя. Он встал перед ними, сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и сурово произнёс:
– Вашу смену продлили на десять дней. Потом вы отправитесь в отпуск на тридцать пять дней.
По комнате прошёлся первый возмущённый ропот. Он стремительно набирал силу по мере того, как солдаты сопоставляли цифры. Уставшие, чуть ли не до предела вымотанные люди отчаянно нуждались в отдыхе, и сама мысль о дополнительной работе и сокращении отпуска выглядела кощунством. Они ещё не взбунтовались и не разнесли весь центр управления только потому, что слишком уважали командира, который в любой ситуации мог помочь если не делом, то советом. Не зря же его считали лучшим аналитиком в штабе - абы кто не будет главой охраны дворца в тридцать семь лет. А вот Гевин Брайли держал этот пост уже пятый год.
– Командир, - наконец решился подать голос один из солдат, - почему продлили смену? Уже ведь приехал второй отряд. Да нам и разместиться теперь негде, они же заселились в казармы!
–
– Вас, скорее всего, временно расселят в комнатах прислуги, об этом обещали сообщить дополнительно. Ещё вопросы?
– Почему отпуск сократили?
– раздалось сразу несколько голосов с разных концов комнаты.
– Тоже по приказу. Пока мне с трудом удалось такой выбить, а там посмотрим, что можно сделать.
Мужчина обвёл взглядом подчинённых, оценивая их реакцию. На их лицах застыло недовольство, но они смотрели на начальника с доверием и надеждой. Каждый из них будто бы говорил: «Ты уж скажи за нас, командир! Объясни напыщенному остолопу, что наше терпение тоже не стальное!» Гевин хотел бы сказать это регенту в лицо, увидеть его глаза… Но уже два года он общался только с голограммой и компьютером.
Офицер ещё раз оглядел свою команду, прикидывая, не придёт ли им в ближайшее время идея линчевать его. Он надеялся, что пользуется достаточным уважением среди солдат, чтобы поворачиваться к ним спиной.
– Ваша смена официально заканчивается через час, - объявил Гевин.
– За это время уже должны сказать, где вас расселят. Хотя можете начинать собираться, пост передаст новенькая.
– Так точно.
Со своего места из дальнего угла комнаты поднялась невзрачная маленькая женщина. Она поправила короткие мшисто-серые волосы, а в красной радужке глаз заплясали блики света.
– Отчёт уже готов?
– офицер сурово сдвинул брови.
– Почти, - женщина кивнула, уголки её губ чуть заметно дёрнулись вверх.
– Хорошо. Его необходимо передать как можно скорее, - Гевин едва сдержался, чтобы не опустить воровке на голову стул: он изо всех сил старался играть злого начальника, а она ухмыляется! Если уж пробралась во дворец (хотя офицер так и не сумел понять, как ей удалось просочиться в охрану), так хоть вела бы себя прилично!
– Разумеется, - Сойо отсалютовала и сделала вид, что вернулась к работе.
Гевин тяжело вздохнул: его команда действительно лучшая, но глава Лиги Воров портит всю картину. Он потратил кучу времени и усилий на воспитание и подготовку своих солдат, а она подрывает моральный дух. Начальник дворцовой охраны удостоверился, что внештатных ситуаций не предвидится, и покинул центр управления, потому как его собственный рабочий день уже давно закончился. За спиной, пока двери ещё не совсем закрылись, он услышал несколько одобрительных комментариев на свой счёт и едких неприличных замечаний в адрес половых предпочтений регента. Офицеру резко захотелось побиться головой о ближайшую стену: у него почти не осталось способов сдерживать гнев отряда.
Ребята пока не осознали, какой силой обладают. Если бы они решили объединиться, ни он, ни стража, ни гвардия ничего не смогут сделать. Да и захотят ли? Гевин уже не раз замечал маленькие группки охранников, переговаривающихся за углом, не раз слышал тихий шёпот, лёгким ветром прокатывающийся по коридорам… История в очередной раз повторяла себя.
– Ой!
– задумавшись, офицер не заметил за поворотом светловолосую девушку и едва не сбил её с ног.
– Прошу прощения, был неосторожен, - Гевин помог ей удержать равновесие на скользком покрытии, но несколько листов бумаги и старый планшет в толстой папке-чехле оказались на полу.