Две грани нейробука
Шрифт:
Шагнув к первому, врезал по лицу. Настроение слегка приподнялось. Ударил в живот, заставив парня согнуться, и снова в лицо. С каждым ударом он чувствовал себя все лучше. Память о недавней боли вытеснялась какой-то странной радостью. Так их.
В душе росла ярость к этим людям. Тупые вонючие пусты.
Когда жертва перестала дергаться и стонать, переключился на второго. С каждой секундой злость разгоралась сильнее.
– Винсент, Винсент, что ты делаешь? Перестань.
Голос рядом остановил очередной замах. Лора Сандерс, знакомая по училищу,
Винсент глянул на задержанного. Лицо разбито, парень уже отключился. Ярость постепенно стихала.
– Что ты делаешь?
– снова спросила Лора.
– Типа правосудие на месте, - он попытался улыбнуться.
Так в шутку называли избиение пустов, когда полицейский считал нарушение малозначимым и не хотел везти задержанного в управление. Однако сейчас под взглядом девушки Винсент сам ощущал себя преступником.
– Капитан приказал их отделать, - он виновато развел руками.
– Ты же знаешь, мы обязаны подчиняться.
Послушание есть высший долг. Именно беспрекословное подчинение отличает хайменов от пустов, превращает из простого скопления людей в могучую силу, нацеленную на реализацию гениальных замыслов губенатора Стилера. Да и как не выполнять приказы? Обмануть начальников невозможно, а любое неповиновение сразу наказывается болью. Уровень и длительность на усмотрение командира.
Лора это знает. Сама она работала в отделе Интернет-контроля, пытавшегося отслеживать все сообщения, выискивать по ним преступников и террористов, а потому лично с пустами почти не пересекалась. Однако, получив соответствующий приказ, также стала бы пинать этих парней. Хотя сердце у девушки доброе, и сейчас она не могла скрыть отвращение.
Вытерев испачканные чужой кровью руки, Винсент погрузил пустов обратно в машину и поехал туда, где задержал.
В памяти то и дело всплывал взгляд Лоры. Он не хотел признаваться, но внутренне стыдился совершенного. Винсент не хотел их бить. Это неправильно. И в законе за попытку ограбления прописано иное наказание.
Но полицейские часто подменяли закон "правосудием на месте". Которое Винсента пугало. Хотя настоящий хаймен боится лишь одного - гнева начальства. И все же его пугало то, что он сделал. Как сделал. Ему как будто нравилось бить задержанных. Это самое страшное.
Винсент никогда не испытывал к пустам презрения и ненависти, которые столь часто демонстрировал капитан Траун. По сути, жители гаммы достойны жалости. Причем двойной. Ведь у них нет нейробуков с их потрясающими возможностями, и живет большинство пустов на редкость убого. Ухудшать их жизнь еще больше, творя "правосудие на месте", казалось неправильным.
А еще Винсент боялся того, как он и другие его осуществляли. Ведь это постыдное избиение почему-то порождало внутри чувство глубокого удовлетворения, даже удовольствие. И он страшился, что когда-нибудь не сумеет остановиться. Забьет человека до смерти.
Если верить рассказам опытных офицеров, "правосудие
Винсент потряс головой, открыл окно, надеясь, что прохладный воздух выветрит мрачные мысли. Доехав до места задержания, чуть поколебавших, отвез обоих в больницу. Это можно расценить как нарушение приказа, но вряд ли капитан будет проверять.
Теперь заняться оскорбительной надписью. Сам факт, что кто-то обозвал Брайана Стилера тираном и убийцей, возмущал до глубины души. Ведь губернатор - выдающийся человек, величайший из всех живущих. Умный, справедливый, великодушный и благородный. Его импозантный и представительный облик без преувеличения можно считать эталоном красоты, а каждое слово наполнено колоссальным знанием и мудростью.
Когда тот выступал с очередной речью, Винсента всякий раз охватывал восторг, сильнее которого разве что нейрокайф. И он по несколько раз в день прослушивал записи, всякий раз восхищаясь гениальности и прозорливости лидера штата. Сама мысль о Стилере наполняла душу радостью.
Оклахоме фантастически повезло иметь столь достойного руководителя, своим процветанием люди обязаны в первую очередь ему. И лишь законченные глупцы выступают против. Капитан прав, их надо обязательно найти.
Придумать бы еще - как? Надпись сделана прошлой ночью. Камеры наблюдения в баре напротив зафиксировали преступников, но, когда хозяин показал записи, Винсент едва сдержался, чтобы не врезать кулаком по монитору.
Ради экономии владелец заведения купил самую дешевую черно-белую модель. К тому же старую. Можно лишь различить, что малевавший оскорбительную надпись носит темную куртку, но не лицо.
Надежда на свидетелей тем более не оправдалась. Винсент обошел все окрестные дома, но лишь в очередной раз убедился, что добровольно полицейскому никто ничего не скажет.
После доклада Траун выдал очередную порцию ругани.
– Мерзкие никчемные ублюдки. Только и думают усложнить нам жизнь. Уверен, этот урод в баре специально поставил паршивые камеры, чтобы мы ничего не увидели. Вернись туда и разбей ему харю.
– Но ведь это не поможет найти преступника.
Очередная вспышка боли едва не свалила его на пол.
– Хватит испытывать мое терпение, Рон, - заорал капитан.
– Получил приказ - выполняй. И хорошенько там всех допроси. Кто-нибудь наверняка видел. Правду надо выбивать, и ты должен постараться. Кулаков не жалей.
Винсент не пожалел бы, знай он свидетеля. Но бить всех подряд бесполезно, люди лишь сильнее их возненавидят. Ограничился тем, что треснул пару раз владельца бара. Как и днем в управлении, едва он ударил пуста, сразу почувствовал себя лучше, захотелось бить снова и снова. С большим трудом удалось сдержаться, и не отметелить человека до полусмерти.
Потом еще два часа колесил по окрестностям - вдруг преступник попытается написать новую гнусную клевету. Но враг затаился, и Винсент вернулся в управление. Ему еще надо потренироваться.