Две могилы
Шрифт:
Полковник с проклятиями смахнул одного из них с плеча.
— Нужно уходить отсюда, — сказал Пендергаст. — Быстро.
Но тут произошло нечто странное. Один из солдат полковника вдруг захрипел, повернулся… и вытащил из груди окровавленный метательный нож. Он ошеломленно посмотрел на него и повалился на землю.
75
Услышав хрип, полковник Соуза обернулся и направил луч фонаря на солдата. Тот с удивлением посмотрел на зажатый в руке нож и начал медленно оседать.
— В укрытие! — крикнул Пендергаст, пригнувшись.
Соуза
— Nossa Senhora [122] , — прошептал полковник, повернулся к Пендергасту и встретился с его пристальным взглядом.
122
Матерь Божья (порт.).
Ему снова стало неуютно под прицелом этих серебристых глаз, словно светящихся в темноте. Соуза почувствовал, что у него задрожала нижняя губа, и попытался справиться с паникой. Он все время думал о том, что сам виноват в провале операции. С того момента, как начались неприятности, его сын Тиагу не сказал ему ни слова. Полковник не мог заставить себя посмотреть в глаза сыну… но чувствовал, да, физически чувствовал на себе его взгляд, полный страха и осуждения, давящий куда-то в область затылка.
Скорчившись у стены в ожидании неизвестно чего, не имея ни малейшего представления, что делать дальше, он посмотрел на Пендергаста. Тот подошел к упавшему бойцу, протянул руку к шее и проверил пульс. Подождал немного, потом оглянулся на полковника и едва заметно помотал головой. Как будто ударил ножом. Погибло столько людей, прекрасных солдат… но нельзя было сейчас думать об этом.
Пендергаст аккуратно забрал окровавленный нож из руки мертвого солдата и внимательно осмотрел, перед тем как повесить себе на пояс. Соуза издали определил, что это старинный немецкий нож «Айкхорн», не очень удобный для броска, зато достаточно тяжелый, чтобы расколоть грудину и добраться до сердца.
Полковник с удивлением и даже недоумением осознал, что так и не уловил в окружающей темноте никакого шума, не различил ни малейшего движения. Как будто нож сам по себе прилетел в грудь его подчиненному.
Никто не произнес ни слова. Пендергаст осторожно выпрямился, прерывая мучительную паузу. Жестом приказав остальным следовать за ним, он двинулся дальше по тоннелю. Тиагу прикрывал спину полковника, но они по-прежнему не смотрели друг на друга. Фактически Соуза уже уступил командование отрядом штатскому, но он был не настолько глуп, чтобы подтвердить это словами. Вчетвером против целого гарнизона нацистских солдат — на что тут можно надеяться? Он отогнал прочь мрачные мысли. Может быть, у Пендергаста есть план? Гринго так молчалив, так спокоен.
Тоннель начал опускаться, затхлое зловоние усилилось. Вода покрывала пол все более толстым слоем, и они брели словно в тумане, настолько воздух был насыщен влагой. Их хлюпающие по воде шаги эхом отражались
Тоннель продолжал опускаться, а вода поднималась. Мертвые насекомые плавали в пене на поверхности, несколько раз по пути попадались прикованные цепью или частично замурованные в стену скелеты, изъеденные временем кости, томившиеся здесь, вероятно, со времен испанского владычества [123] . Однажды мимо проскользнула толстая белая водяная змея, не обратив на отряд никакого внимания.
123
С 1580 по 1640 год Португалия была провинцией Испании.
Вскоре они оказались в круглом помещении, где сходились два тоннеля. Вода здесь стояла уже по пояс. Все немного отдохнули, пока Пендергаст пытался определить, в какую сторону течет вода, просвечивая ее фонариком и опустив на поверхность тонкую нитку. Но та не сдвинулась с места. Не чувствовалось никакого движения воды, вообще ничего, что могло бы подсказать правильное направление.
Как только Пендергаст отвернулся, полковник заметил, что нить начала кружиться.
А в толще воды смутно обозначилось темное пятно.
— Берегись! — крикнул он.
И в тот же момент у него за спиной прозвучал еще один крик — Тиагу. Полковник обернулся, отчаянно водя по сторонам фонариком, но сын уже исчез под водой. В глубине происходила какая-то борьба, но она закончилась быстро и так же внезапно, как и началась. Полковник метнулся туда, где еще бурлила вода. Луч фонаря высветил что-то под водой, оно поднималось все ближе и ближе к поверхности. Наконец тело всплыло, мутное темное пятно растекалось по воде от его шеи.
— Meu filho! [124] — закричал полковник, обхватив его руками. — Тиагу! Meu filho!
Он перевернул тело сына и с глухим стоном приподнял его, но тут же застыл от ужаса, взглянув на откинутую назад голову Тиагу, остекленевшие глаза и перерезанное горло.
— Bastardos! — взревел полковник, отпуская тело и хватаясь за винтовку.
Глаза его затянуло кровавой пеленой. В приступе ярости он засадил длинную очередь в темную воду. Второй солдат испуганно попятился и тоже принялся наугад стрелять в зловонную темноту.
124
Мой сын! (порт.)
— Bastardos! — снова прокричал Соуза.
— Довольно, — негромко, но твердо произнес Пендергаст. — Перестаньте.
Полковник ощутил на своем плече холодную властную руку, судорожно дернулся и прекратил стрельбу.
— Мой сын, — в отчаянии прошептал Соуза.
— Он играет с нами, — сказал Пендергаст. — Но мы должны найти выход.
— Он? — воскликнул полковник. — Кто этот человек? — Он почувствовал, что гнев снова разгорается, и заорал в темноту: — Кто ты? Quern e voce?
Пендергаст не ответил. Он указал на последнего оставшегося солдата: