Две недели в Венеции
Шрифт:
Она ожидала еще одной гневной тирады, но вместо этого Макс лишь мягко произнес ее имя.
— Да, это я, — сказала она, понимая, что это прозвучало глупо.
— Не уезжайте.
Он обернулась:
— Что?
От его гнева не осталось и следа. Он направился к ней. Ей хотелось попятиться назад, но в этом случае она свалилась бы в канал, поэтому она осталась на месте. Вдалеке раздался раскат грома.
— Я хочу перед вами извиниться, — так искренне произнес он, что у нее потеплело на сердце. — Мне не следовало на
— Спасибо. — Ее голос слегка дрожал. — Мне, наверное, тоже следует перед вами извиниться за те слова, которые я вам наговорила. Это было непрофессионально.
Один уголок его рта поднялся в улыбке.
— Я это заслужил.
Ее сердце затрепетало. Если он будет так на нее смотреть, она не сможет уехать.
— Это я вчера оставил свои чертежи в гостиной. Я задремал на диване, а потом ушел, забыв их там. Мне очень жаль, что я обвинил вас в том, что вы взяли их без спроса.
Опасаясь, что голос может ее подвести, Руби кивнула.
Он потупился, затем снова встретился с ней взглядом:
— Простите меня.
— Хорошо, — пробормотала она.
— Тогда, может, останетесь? Пожалуйста.
До сих пор Руби сомневалась, что в лексиконе Макса Мартина есть это слово.
Руби отвернулась и закрыла глаза. Ей очень хотелось уехать, но в этот момент она, к своему удивлению, обнаружила, что ее желание остаться не менее велико. Не просто продолжить быть няней Софии, а остаться в Венеции. С Максом.
Она глубоко вдохнула и задержала дыхание. Хорошо, что Макс не знает, какие чувства она испытывает. Бесспорно, он думает, что она ушла потому, что он задел ее гордость, или потому, что испугалась. Он прав. Когда на ее пути возникают трудности, она действительно испытывает страх и убегает. Так было всегда. Как иначе можно защитить себя от боли, которую может вызвать разочарование в тебе других людей.
Руби открыла глаза. Вдалеке на небосклоне, где не было облаков, поднималась луна, бросая серебристый свет на крыши, колокольни и воду канала. Картина напоминала сказочную.
Будь это сказкой, она бы осталась. Макс влюбился бы в нее и женился на ней. Она исцелила бы его душевные раны, и они были бы счастливы вместе.
Но в реальной жизни все это невозможно. Если она останется, то влюбится в него по уши, и ее сердце будет разбито. Потому что Макс никогда не ответит на ее чувства.
Подняв свой рюкзак, она посмотрела на своего босса:
— Я не знаю, Макс. Вряд ли для всех будет лучше, если я останусь.
В этот момент у причала остановилось такси. Из лодки выпрыгнул на причал человек, пришвартовал ее и что-то крикнул по-итальянски.
Вытерев ладонью мокрое лицо, она помахала ему рукой, надела на плечи лямки рюкзака и сказала Максу:
— До свидания. Извинитесь за меня перед Финой и Софией.
Затем она повернулась и направилась к лодке. Не успела она в нее шагнуть, как за ее спиной
— Не уезжайте.
Он бросила на него взгляд через плечо:
— Почему, Макс? Почему я не должна уезжать?
Он посмотрел ей в глаза и мгновение спустя произнес:
— Потому что вы мне нужны.
Глава 10
Макс в ней нуждается? Она не ослышалась?
У Руби перехватило дыхание.
«Он имеет в виду совсем не то, о чем ты сейчас подумала. Не будь идиоткой».
— Нет, вам просто нужна хорошая няня, не конкретно я.
Макс не произнес ни слова, но она прочитала возражение в его взгляде. Тогда ее сердце забилось так громко, что его стук отозвался эхом у нее в ушах.
Она спустила лямки рюкзака с плеч, и он со стуком упал на деревянную пристань. Ее кардиган промок насквозь, но она не замечала холода.
Макс тоже не обращал внимания на ливень. Все его внимание было сосредоточено на ней.
Похоже, он никакой не бесчувственный. Но это вовсе не означает, что она собирается совершить глупость и остаться.
— То, что я сказала вам до этого, правда. Работа няни — это не то, что мне нужно.
Он кивнул:
— Я согласен. Но я вовсе не прошу вас быть няней до конца вашей жизни. Я просто прошу вас еще неделю побыть няней Софии. После этого вы будете абсолютно свободны.
— Если вы не считаете, что мне подходит работа няни, почему вы хотите, чтобы я осталась и продолжила заботиться о Софии?
Макс устало посмотрел на нее:
— Я не говорил, что вы не справляетесь с этой работой. — Он мягко улыбнулся. — Я просто имел в виду, что вам не следует этим заниматься, потому что у вас талант к другим вещам.
Глаза Руби расширились.
— Вы считаете, что у меня есть талант?
Макс нахмурился:
— А вы так не считаете? Вы замечательно рисуете. Когда я увидел ваши рисунки на моем чертеже, у меня возникло столько новых идей, что я едва успел перенести их на бумагу. — Он улыбнулся шире. — Теперь мне есть чем удивить руководство института, и все благодаря вам, Руби.
Не веря своим ушам, она уставилась на него:
— Вы думаете, что мне следует стать художницей?
— Если бы вы захотели, вам бы это удалось. Ваши рисунки своеобразны и полны жизни. Они такие же необычные, как и вы.
Его слова подействовали как бальзам на ее раны. Похоже, она пропала. Как она сможет после этого уехать?
Возможно, Макс прав. Возможно, ей пора перестать убегать. Она сможет доделать эту работу до конца. Если она уедет. София снова начнет капризничать, и Макс не сможет сосредоточиться на работе.
Она понимала, что между ней и Максом не может ничего быть, но ей хотелось бы, заходя всякий раз в атриум института, созданный по его проекту, думать, что она вложила в этот проект частичку себя.