Две остановки до чуда
Шрифт:
В тот миг, когда на талии Принцессы замкнулись желтовато–зеленые лапы Зеленого Дракона, у нее захватило дух — то ли от ощущения полета, то ли от предвкушения: исполняется заветное желание. Но уже через несколько часов в юную душу начали закрадываться сомнения. Что–то получалось не так. Вот она, связанная, в роскошном голубом платье и золотой короне, сидит за огромным дубовым столом. А Дракон, в сиреневом фартучке, деловито разложив вилки и ножи по белоснежным салфеточкам, то и дело облизывается, умильно разглядывая девицу. Книжка в лапах — толстый, ветхий от древности
Но где же ее Спаситель, Благородный Рыцарь? После микроволновки спасать ее будет уже поздно!
Вот он, Рыцарь, несется во всю прыть по дороге из желтого кирпича. На пределе разрешенной скорости! Первые жертвы уже принесены — это пятьдесят монет, отданные Стражу Дорог ввиду отсутствия техосмотра у Боевого Коня. Только бы успеть! Вот, впереди уже чернеет зияющая дыра Пещеры Дракона. Но что это? Какой–то вихрь подхватил Рыцаря, поднял его в воздух. Ба! И Дракон тут же, кружится в том же смерче. И Принцесса, уже основательно проперченная, обложенная яблоками и нашпигованная чесноком…
Сооружение блистало никелированными частями, приятно пахло маслом, обильно покрывавшим огромные шестерни. Цепи, колеса, маятники — чего только здесь не было! Все это походило на три карусели, плоскости вращения которых располагались под углами друг к другу. Но пока агрегат стоял без движения.
— Ну, что ж, попробуем, — ухмыльнулся Кузнец, поднимая огромадный рычаг, удерживавший главную шестерню, — вроде все привязаны крепко, несчастных случаев не предвидится.
— А… Не съест? – Господь Бог указал на Дракона, поминутно распахивающего огромную, что у кашалота, пасть.
— Обижаешь, начальник! Здесь все как часы. Программный механизм, надежный, как в старой стиральной машине–автомате!
Колеса–карусели провернулись. Дракон схватил Принцессу, долю секунды он даже удерживал ее в когтях, но тут последовал удар по рогам – мечом подплывающего под углом Рыцаря. И вот плоскости движения Рыцаря и Принцессы совпадают, они целуются, после чего из часов над головой Благородного Героя выскакивает – точно канарейка – золотой венец, хлопает новоиспеченного короля по макушке – и тут же пружина убирает вожделенный гловной убор обратно, дверца захлопывается… В пасть Дракона летит что–то маленькое, челюсти захлопываются, на глазах чудища – слезы.
— Я тут с Тотом посоветовался, он ведь еще в одном из воплощений – Гермес, Бог Торговли, — объяснил Гефест, — Это он снабдил меня принцессами. Целый набор пачек чая – Принцесса Гита, Принцесса Нури и так далее, со всеми остановками… Разноцветные! Надо же разнообразить драконье меню, а то скажет, что одной и той же принцессой кормят. Что самое удивительное – поставка бесплатна, они рекламный ролик снимать будут…
— Да, неплохо! – кивнул Господь Бог удовлетворенно, — похоже, проблема решена. Запусти–ка еще раз!
— Механизм в автоматическом режиме. Вот, смотрите – они вновь сближаются!
Снова
— А металл надежный? Ничего не сломается? – допытывался Господь.
— Да я титана не пожалел, сработано – на века! – с гордостью заявил Кузнец.
— Как? Какого титана? Неужели лучшего друга? – Диавол выглядел ошеломленным.
Господу Богу стало очень неловко, что у него такой невежественный спутник. Ведь он знал, что титан – это не только Прометей, но и большой кипятильник…
Накормить друга
Сергей Васильевич с прискорбием рассматривал отражение чей–то изрядно отощавшей физиономии в небольшом зеркальце. Экая серая бледность! «Я это или не я?». Решившись, наконец, что там, в зазеркалье именно он, страдалец потянулся к бритве. «А зачем мне, собственно, бриться?» — пронеслась в нечесаной голове мысль.
В августе девяносто восьмого разразился кризис, Сергей Васильевич, год назад пристроившийся к денежному, зелененькому такому местечку, неожиданно оказался без работы. В аккурат отгуляв отпуск, без копейки денег. Фирма–кормилица не то, что лопнула, нет, этот воздушный шарик, державшийся на товарных кредитах крупных фирм, просто тихо сдулся, отдав долги. А Сергей Васильевич остался без работы, что неприятно, и без денег, что и вовсе непереносимо. Потыкался у друзей — вакансий нигде нет. Сказывалось тяжелое наследие советских времен, интеллигенция уже совершенно утратила способность к выживанию в переменчивом мире, даже элементарный поиск работы превратился в непосильную задачу. На фирму его устроили старые друзья, однокурсники. А теперь предстояло действовать самому, да еще этот кризис! С горя Сергей Васильевич дернулся обратно, на завод, за деревянными. Но и там его ждал отказ, производство остановилось, зарплату не выплачивали.
«Ну и что, безработный, все одно — нельзя терять человеческий облик!» — и бритва была пущена в дело. Теперь — в ванную. Тюбик с фирменной зубной пастой выдавил последнюю капельку еще позавчера, но — о счастье — на антресолях, среди инструментов, нашелся коробок с зубным порошком. Сергей Васильевич когда–то оставил его последнюю треть «Особого с двууглекислым натрием» для чистки чего–нибудь, например, серебряного сервиза, коего пока что куплено не было, но в светлом будущем, да еще при таких много–сот–баксовых заработках…
Жили–были эти жирные, лоснящиеся заработки, да все вышли. А сейчас в кармане ни гроша. Даже не хлеб нет. Ну, на хлеб–то дадут, надо просто пойти да занять, не всех погнали с работы поганой метлой, кое–кому просто сократили зарплату. Раза в три… Но хлеб пока дешев. Конечно, со временем все наладится, но сейчас сводит живот. Да разве это голод? Вот в Индии в недалеком прошлом считалось, что такой голод — просто хороший аппетит. Вот ежели начинает сводить челюсти судорогой — тогда да! А у Сергей Васильевича пока сводило только желудок.