Две сорванные башни
Шрифт:
– Общество трезвости? Поздно я открыл общество трезвости! Тут усыплять нужно каждого третьего! Только массовые расстрелы спасут родину!
Краем глаза он заметил какое-то движение и резко обернулся. На столе покачивался бокал, а подозрительно похожая на самого спортсменчика девушка едва-едва успела отдернуть рукав, которым собиралась утереть рот. Глаза ее слезились, лицо краснело от ядреной дозы бормотухи, но выдержке красотки мог позавидовать каждый.
Совершенно обезумевший молодец принялся трясти хмыря,
– Что, и сестренку мою к алкоголю пристрастили? Ей же еще и шестнадцати нет!
Договорить он не успел – табуретка, разлетевшаяся на десяток частей об его затылок, отправила молодой развивающийся организм в глубокий нокдаун…
Очнувшемуся спортсмену вязали руки два хмыря-близнеца – до такой степени их лица были подобны друг другу. Синие трико и комсомольские значки дополняли картину единообразия.
«Секта, это б… секта какая-то», – пронеслось в голове у спортсменчика. В этот самый момент давешний хмырь, которого он только что чуть не лишил жизни, склонился над ним:
– Я смотрю, ты у нас прямо белая ворона!.. Отхлебнув из бутыли и прыснув поверженному в лицо вонючей жидкостью, он скомандовал алканавтам – близнецам:
– Увести и поставить водочную клизму. Похмеляться утром – не давать!
Парламентарий от урочьей братии, едва нагнавший командира, бежавшего во главе отряда, проорал старшому прямо в ухо:
– «Сексуально обработанный» по голове, братва интересуется, когда уже финиш, на «мужской половой орган»?
Командурк, и сам порядком подзадолбавшийся от марафонских примочек, поднял вверх руку, останавливая колонну:
– Тренировка закончена, «результат, обусловленный родством с женским половым органом».
Внимательно подслушивавший все разговоры Гек перекатился на другой бок, сдирая кожу с запястий, туго перетянутых веревкой. В этот момент откуда-то из темноты выполз его кореш и пребольно ткнулся своим чугунным лбом прямо ему в ребра:
– Чук… ты где?
Приятель захлопнул ему рот потной ладошкой и тихо-тихо зашептал:
– Слышь, баклан, не ори… это, оказывается, спортсмены.
– Любители?
– Нет, профессионалы.
– В смысле? – Гек явно не врубался, к чему клонит его приятель.
– Вишь, как они себя тренировками изнуряют. – Чук пару секунд подумал, чем бы подкрепить свою теорию, и ляпнул первое, что взбрело ему в голову: – Знаешь, у настоящих спортсменов даже девиз такой есть: «No pain, no gay». Прикинь?
– Прикинул… а теперь переведи!
Чук замялся, зачем-то возвел глаза к небу, а потом отмахнулся от кореша, словно от назойливой мыслишки:
– Перевод тупой. Да я и сам не знаю. Просто звучит прикольно. Не по-нашему.
Отдышавшиеся урки принялись тем временем перетирать на тему вкусной и здоровой пищи:
– Скучно, «женщина легкого поведения», без водки.
Самый дохлый из уркаганов прислушался к позывам желудка и закивал, соглашаясь:
– Точно. А в тюрьме сейчас ужин, макароны, «женщина легкого поведения», дают. – Он мечтательно отвел глаза в сторону, и взгляд его наткнулся на двух карапузов, растянувшихся в траве, – поэтому следующая его фраза потонула в потоке слюны: – С мясом. Свежим.
Урка, минутой ранее скучавший по водке, продолжил жаловаться на свою собачью житуху, так и не заметив того, что вызвало щенячью радость его собеседника:
– У меня в животе полный «результат, обусловленный родством с женским половым органом».
Дохляк тем временем уже метнулся поближе к хавчику и, ухватив обалдевших карапузов за воротники, выволок их толпе на потеху.
Один из уркаганов-доходяг, того сорта смельчаков, чей язык обгоняет по развитию мускулатуру, дернулся за своим куском шоколада:
– Х…и тут думать? Предлагаю «обработать мужским половым органом» и сожрать фраерков. Но сперва я их огуляю.
Вмешавшийся в светскую беседу начальник урок пресек намечавшийся самосуд:
– «Передняя часть головы, совершающая действия сексуального плана», закрой на «мужской половой орган»!
Однако оголодавший, себе на беду не разобрав в сумерках, кто там что сказал, полез в «рукопашную», уже совершенно не разбирая, где поляна, а где так просто насрано:
– Ты поговори, щас и тебя огуляю! – Толпа даже слегка притихла от такой наглости.
Впрочем, как следует подумать своим воякам не дал их доблестный Командурк – недолго думая, он снес зарвавшемуся подчиненному башку, коротко отмахнувшись здоровенным мачете, и проорал вслед лихо скатившейся на траву голове:
– Фильтруй базар, пидор чесоточный! Сперва тебя съедим.
Толпе уркашей не пришлось повторять дважды – безвременно ушедшего боевого товарища разорвали в четыре секунды. Спортивный интерес к парочке съедобных недомерков пропал сам собой – сбежавшиеся на запах крови упыри отшвырнули в сторону бесполезно болтающихся под ногами приятелей. Чавкающая темнота, надвинувшаяся на карапузов со всех сторон, придала их лицам устойчивый зеленый цвет.
Первым не выдержал Гек:
– Чук! Меня щас стошнит… – Он ринулся ползком прочь от жрущей толпы, увлекая за собой своего приятеля.
До спасительного леса оставалось всего с десяток-другой метров, когда их нагнал очередной доходяга-уркаган, в силу своих скромных физических данных не рискнувший вписаться в «разгрыз» бывшего товарища по банде, зато вполне резонно положивший взгляд на добычу попроще, да и поизысканней. Опустив тяжелый кованый башмак на спину Чуку, он наклонился поближе к уху карапуза и, брызгая слюной, прошипел: