Москва сегодня мокрая,Как будто искупалась.Всё утро песня смолкшаяВ моей груди копалась.В ней дар прожить без девочки,Что расплетала косы,В ней сладкое бездействиеИ на веранде осы.В ней струны то расстроены,Уродуют гитару,В ней люди, что расстроены,А им бы жить на пару.Не ищет прилагательныхОдин глагол великий,Ему бы вздох мечтательныйИ солнечные блики.Москва сегодня лучше, чемЛюбой такой же город.Студенты снова учатся,Чтоб пропитаться вздором,Коты устало хмурятсяСреди
В тумане мне видится лучник,Хочу совершить с ним обмен,Когда-нибудь все станем лучше,Чем были на данный момент.Казалось бы, лучник, ну что в нём?В нём крупная соль бытия.В родстве мы с ним больше чем кровном,И он здесь нужнее, чем я.А мне бы туда, где просторы,Где сходятся с волком пути,Где в небо врезаются горы,Чтоб кровь голубую пустить,Где ходят деревья в пижамах,Где русским рождён Робин Гуд,Где тушат пожары глазамиВолхвы, что веками живут.Но лучник? Зачем же нам лучник?Отравлены стрелы давно.Когда-нибудь все станем лучше,Но в чаше прокисло вино.Пусть он лучше знает, как нашуОтчизну варяги спасут,Пусть он лучше видит, как чашуКуда-то несут и несут.
«Кто был из нас правее…»
Кт'o был из нас правее,Откроется до весны,Лавры ХемингуэяНикому не нужны.Кто останется с нами?Только король да шут.Голыми я рукамиДушу свою душу.Ветер, мечты развея,Рукопись рвёт из рук.Кто был из нас правее,Знает хромой паук,Вижу полёт утиный,Сбежать бы из этих мест,Выпьем за паутину,Где погибал Эрнест,Выпьем за Че Гевару,Чья борода черна,Выпьем с тобой на паруВодки или вина.И, разобравшись с прошлым,Мы новые дни землиМешать будем длинной ложкой,Чтоб рты нам не обожгли.
«Раннее утро. Густая тьма…»
Раннее утро. Густая тьма.Даль невозможная.Родина, долгая, как зима,Как бы спросить мне: можно я?Русское небо в сплошном дыму,Нечего больше скрашивать.И ничего здесь нельзя тому,Кто научился спрашивать.Счастье, что где-то течёт река,Хоть до неё ты дойти не смог.Думай о том, что звезда близка,Или не думай – повсюду Бог.
«Улица в окнах шумит, непрерывная…»
Улица в окнах шумит, непрерывная,Солнце играет со звонкими гривнами,И чаевые щедрей.Ты уже знаешь, что мы не продержимся,Что разгуляется Русь Самодержная,Как и положено ей.Киев расставил дома на ВладимирскойТак, что под крышами стать невидимкамиВечером хочется всем.Ты уже знаешь: печалиться некогда,Мы ещё встретимся раз или несколько,Не понимая, зачем.Нежность случайная, быстрая, смелая,Если запомню ничтожные мелочи,То никогда не умру.Переведи меня через майданнуюПропасть, не Богом, не дьяволом данную,Выведи прямо к Днепру.Чтобы не мучили страхи животные,Видно, пора воплотиться в кого-то мне,В бабочку иль стрекозу.До середины? Да что суетиться-то,Мысли снижаются слабыми птицами,Думы их ловят внизу.
«Поезд стремится во Псков…»
Поезд стремится во Псков.В ставке бесчинствует Каин.Белая кровь облаковПо
небосклону стекает.Скоро семнадцатый годГлухо, как лампочка, треснет,Царь непременно умрётИ никогда не воскреснет.Белая кровь облаковТихо сползает на землю,Царский терзает альковГимн приворотному зелью.Век проскакал, как листваОсенью скачет рывками,Не устаёт головаПутать себя облаками.Кто-то снимает кино,Ложь стародавнюю множа.Выпьем на станции ДноТо, что на кофе похоже.Если уж кончится свет,Белым заваленный снегом,Верю: вокзальный буфетНоевым станет ковчегом.
«То ли полная луна, то ль пустая…»
То ли полная луна, то ль пустая,В небе тусклом не видна злая стая.Хорошо, что не видна, – каждой ночьюЭти птицы от вина злые очень.Эти птицы пьют вино молодое,И кричат они одно – что-то злое.Я былинный богатырь из сказаний,Предсказал я свой конец под Рязанью.Злые птицы над страной реют снова,Черти режутся со мной в подкидного.То ли полная луна, то ль пустая,Вы со мной об этом лучше не спорьте,А кремлёвская стена не растает,Даже если станет кремом на торте,Не играть богатырям на рояле,Не стоять поводырям на развале.Сто столиц уже сменила Россия,За оранжевым вином нынче сила.А кондитер приуныл: всё по-русски,Торт кремлёвский и луна без закуски.
«В Замоскворечье пусто. Купола…»
В Замоскворечье пусто. КуполаНебесного не различают грома.И каждая монгольская скулаЗдесь чувствует себя как будто дома.Запутавшийся юноша в углуДвора смешно грустит о настоящем.Сухой асфальт, предчувствуя метлу,Чуть морщится от встречи предстоящей.У голубя особо ровный лёт,Он прошлым бесконечно не терзаем,Мы все попали в этот переплёт,Как выбраться, мы до сих пор не знаем.Давным-давно покинутый мной райЯ не найду – не та уже сноровка.Теперь одно осталось – ждать трамвайТам, где была когда-то остановка.
«Я жду петроградскую зиму…»
Я жду петроградскую зиму,Чтоб снова мне саднило горлоИ сны замирали с разбега,Чтоб знала ты: невыносимоРазмешивать старое гореС водой, что добыли из снега.Я жду, как в гремящем трамвае.Я смысл обнаружу во фразе,Что ты для меня написала,И сердце забьётся в щемящем,Щенячьем каком-то экстазе,Которого будет мне мало.Я жду петроградскую зиму,Чтоб снова в пространство ввинтиться,Как штопор заржавленный в пробку,И там с проходящими мимоНа их языке объясниться,Прослыв непутёвым и громким.Трамвай подойдёт к парапетуИ к ветру прижмётся щекою,Не видя, как лёд неспокоен.Трамваи не верят в приметы,А там уж «Кресты» за рекою,Которые без колоколен.
«Не подставляю я щёку…»
Не подставляю я щёку,Не подставляю, прости.Время моё как сгущёнка,Выпусти или впусти.Помнишь, печальный обычайНе провожать поезда?Кровью питаемся бычьейНыне и присно. Всегда.Бьём себя в грудь кулаками,Рвём на бильярде сукно,Время моё, будто камень,Брошенный в чьё-то окно.Листья висят, будто сплетни,Ветер считает до ста,Бог умирает последним.Думаешь, это спроста?Утренней вязкой пороюГде бы тепла наскрести.Солнце – медаль, что герояНе успевает найти.