Если верить народной примете,Гуси – к ливню, а лебеди – к снегу.Ты останься в пылающем лете,А потом приготовься к побегу.Дни прошли, прошумели лавиной,Ветер пепел над рощей развеял.Небо над раскалённой калинойМанит в омут, слегка розовея.Что там в небе? Лишь перья лебяжьиОпускаются плавно на плечи.Я дышу то соблазном, то блажью…Было утро – и вот уже вечер.Осень поздняя, холод, предзимье.Я вздыхаю над красной калиной…Ускользает из уст твоё имяИ за стаей летит лебединой.
Никто
никому…
Никто никому не нужен,Но каждый кому-то должен,Потоком вестей простужен,До осени поздней дожил.И каждый второй без маскиЗастыл перед светофором,Реклам разноцветных пляскиУзрев равнодушным взором.Сливаются буквы, цифры,Забытые лица, даты…Орут в крови фагоцитыИ в бой идут, как солдаты.А в мире – колючий вирус,Как рядом с подлодкой – бомба!..И кто-то на страхе вырос,Боясь рокового тромба.А кто-то, тоскуя, любит,Но солнце во мраке тонет,И шепчут молитву губы,И жар поцелуев помнят.
«В свежей луже – рекламы расплывшейся пятна…»
В свежей луже – рекламы расплывшейся пятна.Дождь со снегом вчера, а сегодня невнятноЧто-то ветер бормочет, по кронам кленовымПробегая, спешит к светофорам багровым.Город в сумерках дышит, гудит, громыхает…Чья-то дремлет душа, чья-то горько вздыхает,Чья-то молодо светится у перекрёстка:Ею миру подарена радости горстка.Это кажется только: ноябрь – месяц скучный,В ранних сумерках – с лужей фонарь неразлучный.С тьмой бодаются автомобильные фары,И слабеют заплаканной осени чары.Поздней осени слишком замедлена съёмка.Второпях поцелуешь, окликнешь негромко,И опять в ожидании утра застынешь:Завтра – всё-таки старт предстоит, а не финиш.
Солнце в ноябре
Накануне зимних холодовНебосвод, цедящий свет, суров:Солнца луч выглядывает робкоИз-под низких, полусонных туч,Как весло из-за прибрежных круч,А за ними – огненная лодка.Тут же скроет сумрачный туманВ пятнах лихорадочных румянСолнце, что в любое время годаУскользнуть готово от людей,И тогда лишь Моцарт АмадейНам напомнит, как щедра природа.
Моцарт
Марине Михайловой
1
Иоганн Хризостомус Вольфганг Амадей –звуков непостижимые грани.Мальчик, бегай среди бесталанных людейв париках, словно туши бараньи.И лакеям в ливреях язык показав,в рокот дня, в светотени конюшнинезаметно вникай, как вникал динозаврв тайны ночи беззвёздной, синюшной.Вундеркинду трёхлетнему друг – клавесин! –вместо преданной шумной собаки…Кто ты, Моцарт? Тщеславья отцовского сын,во дворцовом затерянный мраке?Гений, посланный в мир, что гармонии полн?Ты, познавший восторг вдохновенья,стал источником света, божественных волн,магом, остановившим мгновенья.Но сверлит тебя чей-то завистливый взгляд,неоконченный «Реквием» глушит…Бурной жизни стремительный действует яд,свод небесный на голову рушит.Почему бы тебе не уйти от судьбы,Дионис, вожделеющий к нотам?…В тридцать пять ты умрёшь, слыша голос трубыС пеньем ангелов, чутких к полётам.Вена дремлет…
Потом до империи звукдонесётся – твой подвиг сыновний.Ай да папенькин сын! Высек искру каблук,вздрогнул мир европейский, сановный.Но не скажет никто, где могила твоя…Под крылом у Святого Стефананизвергается музыки свежей струя,виснет радуга в брызгах фонтана.
2
Моцарт! Венской публикой любим:слава – нерушимою стеною…Свет её рассеялся, как дым,стал тревожной музыкой ночною.Он воспел любовь, как райский сад,но она его поила ядом.Тают силы, угасает взгляд,нет опоры, нет надежды рядом.Гений: чем доверчивее он,тем страшнее ждёт его расплата.Тем быстрей из рая возвращён –в ад, где у Творца – душа распята!В ад, где дышат злоба и корысть,славы луч – бесследно исчезает,глохнет звук, а живописца кистьБога явью мерзкою терзает.Зло – бездушно, потому – мертво,а дыханье Гения – бессмертно.Моцарт! Светлых звуков торжество.Звёзды в небе! Их число несметно.
3
Моцарт – Бог! По-детски прост,влюбчив, радостен и светел…Но рукой коснулся звёзд –обратились звезды в пепел.Музыкою мир потряс,как трясёт садовник грушу –мир земной познал экстаз,звуками наполнив душу.Говорят, что Моцарт – бог,в сети дьявола попавший,от предчувствий занемог,трепеща, как ангел падший.И неведеньем томим,музыкант, сравнимый с Богом,звук, понятный им двоим,вдруг услышал за порогом.Реквием! Расплата загениальные творенья!И Творец закрыл глаза,ожидая Воскресенья.
«Вторая половина декабря…»
Вторая половина декабряС дорогой скользкой, с ледяной крупою,С досадой… Солнце выглянуло зря,За тучей скрылось – скучное, скупое.Куда-то ускользает хмурый день,И свет зари померк, являя ржавыйСлед увяданья… Под окном сиреньСледит, как снег спускается на гравий.Овладевает чутким сердцем грусть…Но радость, как сестра, неподалёкуИдёт и причитает: «Я вернусь,И подарю тебе шары на ёлку…»
Вьюга
– Ждите вызова на табло! –Мне кричала кассирша в окошко.Путь к вокзалу опять замело,И царапалась, будто кошка,Вьюга в двери каких-то контор,Не мяукала – жалобно выла!Пар над трубами крылья простёр,И тепло от дыханья ловилаЗмейка улицы… Сыпался снег,Словно с белой берёзы опилки.Благодати не хватит на всех,Как монет в неразбитой копилке.И не сбудутся птичьи мечты:Воробьи забиваются в щели……Но вдали появляешься ты –И все ангелы хором запели!
В сугробах
Горы умерших снегов, льдинки, как будто стекляшки…Ветер – с проклятьем богов нам не позволит поблажки.Дует, и снежная пыль всюду, как мыльная пена,Гасит фонарный фитиль, фары глотает мгновенно.Ты, натянув капюшон, вновь разгребаешь сугробы,Гулом пурги оглушён, слепнешь, дрожа от озноба.Всё же не злись, зажигай звёзды на склонах дороги!Этот сугроб, как бугай, скоро оближет нам ноги.Снежной корове рога скоро весна обломает…Мне же зима дорога: как нас в объятьях сжимает!