Две тайны, три сестры (Летние секреты)
Шрифт:
Значит, Кейт не знала про адвоката. Тайлер почувствовал облегчение.
Может, если бы Кейт знала, она посоветовала бы Кэролайн не делать этого. Может быть, еще есть надежда, что они с Кейт смогут закончить это дело, действуя сообща, а не друг против друга.
– Что происходит? – спросила Эшли, войдя в гостиную с подносом, на котором стояли чашки с горячим шоколадом. – Только не говорите мне, что случилось что-то еще.
– Тайлер приехал сюда, чтобы узнать, кто из нас троих отказался от ребенка, – объяснила Кейт. – Такая возможность даже не приходила
– Ты была слишком занята, прикрывая историю с гибелью Джереми, – заметил Тайлер. – Какая ирония судьбы, правда?
– К сожалению, я слишком устала, чтобы оценить иронию. – Кейт посмотрела на Эшли. – Брат Тайлера – приемный отец девочки.
– Думаю, мне лучше сесть.
Эшли поставила поднос на журнальный столик и опустилась на диван рядом с Кейт. Кэролайн присела с другой стороны от старшей сестры. Они выступали единым фронтом, но Тайлера это не страшило.
– Я бы очень хотел узнать кое-какие подробности о твоей беременности. Например, кто отец Амелии, – сказал он.
– Амелия? Ее так зовут? – Кэролайн взволнованно смотрела на него.
– Отвечай на вопрос, – требовательно сказал Тайлер.
– Не допрашивай ее, – резко одернула его Кейт. – Она не в суде.
– Хорошо, – кивнула Кэролайн. – Я сама хочу рассказать. На самом деле я умирала от желания поговорить о ребенке, но знала, что нельзя говорить о нем с Кейт и Эшли.
– Почему это? – в один голос спросили сестры.
Кэролайн посмотрела на них и покачала головой.
– Потому что мы избегаем говорить о прошлом.
– Мы не хотели бередить твою боль, – объяснила Кейт. – Мы полагали, что если ты захочешь поговорить об этом, то сама начнешь разговор.
– Тогда послушайте меня сейчас, – сказала Кэролайн и посмотрела на Тайлера. – Я была довольно своенравной и необузданной девушкой. Меня тянуло к выпивке, и я начала пить во время гонки, брала потихоньку из запасов отца. Да и на берегу было достаточно легко найти выпивку. Я часто сидела с папой в баре, а мужчины всегда с радостью угощали меня – несколько глотков того, несколько другого. Кейт и Эшли пытались удержать поводья, но я росла мятежным подростком, да и жили мы как цыгане. Однажды ночью я попала в беду. Я зашла дальше, чем хотела. Это не было изнасилованием, – быстро добавила она. – Я просто потеряла над собой контроль. Я не пыталась остановиться, пока не стало слишком поздно. Самое страшное, я даже не знаю его имени, не знаю, кто он такой.
– Мне жаль, – сказал Тайлер совершенно искренне. Несмотря на сдержанный рассказ Кэролайн, у него возникло чувство, что та ночь была для нее болезненным потрясением. – Но как ты могла держать это в тайне? Вот чего я не понимаю. Неужели никто ничего не заметил?
– Мы часто носили просторные плащи, защищающие от непогоды, – объяснила Кэролайн. – И как только моя беременность стала заметна, я не покидала лодку. Кроме того, я была в отличной физической форме, много работала. Я даже не знала, что беременна, пока не исполнилось пять месяцев.
– Это невозможно, – сказал Тайлер.
– Это правда, поверьте мне. Мои месячные еще не
– Представляю, это, должно быть, была не простая беседа, – заметил Тайлер, глядя на Кейт.
– Мы испугались и растерялись, – ответила она. – Кэролайн совсем юная, а я не намного старше. Я понятия не имела, что нам делать.
– Кейт купила мне тест на беременность на следующей стоянке, и мы узнали точно, – продолжала Кэролайн. – Кейт думала, что мы должны выйти из гонки.
– Конечно, вы должны были выйти из гонки, – резко заметил Тайлер. – Что сказал твой отец, когда узнал?
– Он сказал «нет», – ответила Кейт вместо Кэролайн. – Кэролайн не должна была родить до возвращения, а мы в тот момент шли в гонке вторыми. Мы оказались очень близко к тому, о чем он мечтал всю жизнь. Позже я обнаружила, что отец вложил в гонку все наши сбережения.
– Ваши деньги из паевых инвестиционных фондов и ювелирные украшения вашей матери, – кивнул Тайлер. – Он сказал мне об этом.
– Как он мог пуститься в откровения с тобой? – поразилась Кейт.
– Удивительно, что человек может выложить в порыве откровенности, полагая, что не увидит завтрашний день. Но давайте вернемся к беременной Кэролайн, оказавшейся на гонках мирового класса только с отцом и сестрами, которые должны заботиться о ней. Вы так далеко от земли, вас отделяли от берега многие мили и дни плавания. А если бы что-то пошло не так? Что бы вы сделали?
– Не знаю, – призналась Кейт. – Сейчас, оглядываясь назад, легко говорить, что мы все просто сошли с ума, но ты не понимаешь, насколько бессильными мы чувствовали себя. Отец стремится к победе несмотря ни на что. Кэролайн несовершеннолетняя. Я не могла взять ее и сбежать с яхты, даже если бы решилась на это. У меня не было никаких денег. Мы жили на лодке больше двух с половиной лет. Я должна была слушаться папу. У меня не было выбора. Ни у кого из нас.
– Зачем было держать это в тайне? – поинтересовался Тайлер. – Вас бы дисквалифицировали?
– Нет, но папа не хотел, чтобы Кэролайн оказалась в центре внимания, причем нежелательного внимания. Он защищал ее.
– Чушь! – Тайлер подался вперед. – Он никому не рассказывал, потому что не хотел выпасть из центра внимания. Не хотел, чтобы пресса отвлеклась на беременную девушку-подростка, попавшую в неприятную историю. Разве это не правда?
– Да, это так, – согласилась Эшли, которая впервые подала голос за все время разговора. – Папа был одержим этой гонкой. Он стал другим человеком в эти одиннадцать месяцев. Он не позволил бы ничему и никому помешать его победе. Я не помню ни одного разговора с ним, чтобы он не беспокоился о парусах, о скорости лодки или о погоде. Когда мы рассказали ему о Кэролайн, он едва ли обратил внимание на эту новость. Он ответил: «Ладно, мы разберемся с этим позже, когда вернемся домой. Сейчас у нас гонка, мы должны ее выиграть».