Две тайны, три сестры (Летние секреты)
Шрифт:
– Я никого не ждала, – сказала Эшли извиняющимся тоном, убирая какие-то вещи с дивана. – Хотите сесть?
Тайлер остановился у журнального столика и взял несколько фотографий. На них были засняты лодки и гоночные экипажи.
– Каслтон? – спросил он.
– Да, я сфотографировала всех участников гонки.
– Хорошие снимки, – одобрил Тайлер. – Удачный свет, верный угол съемки.
– Вы говорите так, будто что-то понимаете в фотографии.
– Я работал с несколькими фотографами в свое время.
– Фотографии
– Точно, – кивнул он. – Потому я и пришел. Может быть, у вас есть снимки, которые я мог бы использовать?
Эта просьба озадачила Эшли.
– Я… Ну, я не знаю, что вам нужно.
Тайлер не знал, сказала ли Кейт сестре, что он отказался от написания статьи о них. Похоже, нет. Ему показалось, что Эшли нервничает. Она теребила цепочку на шее, и похоже, ей очень хотелось, чтобы его здесь не было.
– Есть ли у вас фотографии с вашей гонки, снимки, которые вы делали на «Мун Дансер», ваши фото, ваших сестер, отца? – спросил он, полагая, что по ее ответу догадается, много ли она знает.
– У меня были снимки, но я не знаю, где они сейчас.
– Я бы удивился, если б фотограф не снимал в море все подряд. – Тайлер огляделся. Много фотографий, но ни одной семейной. Он не мог поверить, что Эшли провела девять месяцев на лодке с беременной сестрой и не сняла ни единого кадра с ней.
– Я часто меняю свои фотографии. Та гонка в прошлом. И я убрала многие вещи на хранение, когда мы вернулись.
Тайлер сел на диван. Он решил переменить тактику.
– Я встретил вашего друга, Шона. Он сказал, что вы были влюблены друг в друга еще в школе.
– Это правда. – Эшли присела на край кресла.
– Должно быть, трудно уйти в море и оставить его здесь.
– У меня не было выбора.
– Конечно. – Он улыбнулся, желая ослабить напряженность, которую заметил в лице Эшли. Ему казалось, что ему или легко удастся получить от нее то, что надо, или вообще ничего не выйдет.
– Бьюсь об заклад, молодые люди не оставляли вас и ваших сестер без внимания на всем протяжении гонки в различных портах. Три красивые, авантюрные блондинки. Вы, наверное, отбивались от них палками.
– Иногда случалось, – подтвердила Эшли. – Но мужчины – участники гонки – отличаются от обычных. Они сосредоточены на своих лодках, на соперниках, на погоде, поэтому все остальное имеет для них второстепенное значение. Кроме того, мы были тогда очень молоды.
– Малолетки, – согласился Тайлер. – Все, кроме Кейт. – Он помолчал. – Что случилось с вами и Шоном, когда вы вернулись?
– Ничего. Я имею в виду, мы расстались.
– Почему?
– Потому что… – Она беспомощно пожала плечами. – Мы стали другими. Трудно вернуться и начать все сначала с кем-то, кого не видела несколько лет.
– Правда. Похоже, он по-прежнему очень любит вас.
Эшли покраснела.
– Мне он тоже не безразличен.
Больше, чем не безразличен, подозревал Тайлер.
– Может,
– Не знаю. – Эшли замолчала, испытывая неловкость. – Вы хотели что-то еще? У меня дела.
– Вы сказали, что у вас нет фотографий вашей гонки, но я подумал, может, есть снимки местных моряков или прошлых гонок Каслтона. Они могли бы дополнить мою статью. Я заплачу вам за их использование, разумеется.
– У меня много фотографий недельных гонок прошлого года. Я посмотрю, подождите.
– Конечно, не торопитесь, – сказал Тайлер, когда Эшли пошла в свою спальню. На самом деле ему не нужны были никакие фотографии, требовалось время, чтобы подумать, как завоевать ее доверие, и, возможно, немного осмотреться. Естественно, что юрист, имевший дело с адвокатом Марка, должен прислать письмо одной из сестер МакКенна и сообщить о происходящем. Нет ли конверта или других бумаг в этом хаосе?
На журнальном столике он не заметил ничего такого, чтобы могло заинтересовать его, поэтому Тайлер встал и подошел к столу, где был компьютер Эшли. В поле зрения попал конверт с обратным адресом «Каслтон. Семейное здоровье», из которого торчали счета. Конверт был открыт, и Тайлер вынул счет. Он оказался месячной давности, пациентка Эшли МакКенна была на приеме у доктора Миры Хановер.
Это ни о чем особенном ему не говорило. Тайлер перевернул его и увидел сопроводительное письмо, оно оказалось гораздо любопытнее. В письме доктор Ханновер рекомендовала Эшли двух психиатров, специализирующихся на тревожном и депрессивном состоянии, оба практиковали в Сиэтле. Письмо подтвердило подозрения Тайлера, что у нее проблемы с психическим здоровьем. Он сунул счет в карман, сомневаясь, что она спохватится, поскольку Эшли, очевидно, уже оплатила его.
Услышав шаги хозяйки квартиры, он отошел от стола и вернулся на середину комнаты.
Она протянула ему толстый конверт.
– Здесь прошлогодние снимки. Я должна предупредить вас, однако, здесь нет фото с самих гонок. В городе есть один парень, Нэйт Раффин, он снимает на воде. У него могут найтись кадры поинтереснее. Он работает на гонках и в этом году, имеет смысл поговорить с ним.
– Спасибо, я так и сделаю. – Тайлер взял у нее конверт. – Почему же вы не снимаете сами гонки? Вы такой опытный моряк, трудно представить, что кто-то другой способен сделать это лучше вас.
Слова Тайлера заставили ее побледнеть.
– Я просто не снимаю их.
– Вы больше не хотите выходить на воду, правда?
Судя по всему, Эшли вспомнила их первую встречу в доме Кейт, когда призналась в своей неспособности подняться на борт лодки и сделать снимок.
– Что такое случилось, из-за чего вы испытываете страх перед водой? – спросил он настойчиво и бесцеремонно. Время поджимало после угрозы Марка забрать Амелию и скрыться. Эта угроза висела над головой, как кирпич на веревке.