Две возможности

Куин Эллери

Рима шикнула на них и быстро влезла в машину Хомера Файндли.

— Ну?

— Думаю, мы поедем в сторону Слоукема и пообедаем в гостинице «Крутая скала», — сказал Эллери. — Знаете кратчайшую дорогу туда?

— К югу по Шингл-стрит, через пять кварталов к востоку по Олд-Лоу-роуд и через железную дорогу к 478-му шоссе. Но я имела в виду…

— Дело Додда? — Эллери рванул машину вперед, распугав чумазых отпрысков пролетариев. — Ну, я выиграл пари.

— Он звонил? — Рима шумно выдохнула и откинулась назад.

— Он?

— Ну хорошо, доктор Уиншип.

— Только три раза. Я в нем немного разочаровался.

— Что он сказал?

— Мисс Глория Пинкл больше не сотрудничает с докторами Доддом и Уиншипом. Кажется, она

тайно вышла замуж за Рейфа Лэндсмена дней десять тому назад и боится об этом рассказывать, к досаде мистера Лэндсмена. Они проводили медовый месяц в парках. Доктор Додд отослал ее с месячным жалованьем, отеческим благословением и оплаченным чеком за серебряным гарнитуром в ювелирный магазин Майерса и Мэнеднока в Хай-Виллидж. Вы наняты на место Глории. Жалованье — тридцать пять долларов в неделю, питание и комната. Последнее, — закончил Эллери, осторожно ведя «плимут» по ненадежным доскам моста через Уиллоу, — предмет моей гордости.

— Мне придется жить там? Я не могу!

— Только обойдемся без разговоров о птичке в клетке. Вы будете там жить, и вам это понравится.

— Да, шеф. — В ее смехе звучала искренняя радость.

— Фактически в этом не было особого подвига — доктор Уиншип сделал все почти без моей помощи. Он сразу же согласился, что невинная, неопытная и одинокая девушка, которой негде жить, если не считать ее хижины, и которая должна нью-йоркскому проходимцу несколько сотен долларов, нуждается в респектабельном доме и возможности сохранять максимум своего заработка, чтобы выбраться из тисков этого субъекта. Все в высшей степени прилично — доктор Уиншип повторял это неоднократно, словно разговаривал с бдительным родственником.

— А разве вы на него не похожи? — хихикнула Рима.

— Миссис Фаулер и Эсси будут вас опекать. Уверен, что дверь вашей комнаты запирается на замок, а вечера останутся в полном вашем распоряжении. — Эллери посигналил на перекрестке, не глядя на девушку. Она еще смеется! Он свернул на узкую щебеночную дорогу, остро нуждающуюся в ремонте. — Это и есть Олд-Лоу-роуд?

— Да… Все-таки я не должна там жить.

— Ничего, привыкнете. Начнете завтра в восемь утра. Доктор Уиншип заедет за вами на своей машине.

— Ладно.

— Без четверти восемь будьте там, где я вас только что подобрал. Только не зазнавайтесь — доктор Уиншип сказал мне, что он подвозил и Глорию Пинкл в первый день работы. Род официальной любезности.

— Хорошо…

— Хорошо, шеф!

— Да, шеф.

Во время обеда Эллери тайком изучал девушку. Рима вся расцвела. Она радостно щебетала и смеялась.

Среда-четверг, 12–20 апреля

В среду после чашки кофе в кафе «Холлиса», чтения «Архива», сидения в кресле вестибюля, стрижки в парикмахерской Луиджи Марино, пешей прогулки по Хай-Виллидж, поисков книг в библиотеке Карнеги на Стейт-стрит — причем сидящая в «будке часового» Долорес Эйкин не узнала его, чему он в глубине души был рад, — Эллери наконец решился позвонить по телефону.

Рима сообщила, что все идет прекрасно. Доктор Уиншип был очень любезен. Он провел с ней целый час после завтрака, объясняя правила приема пациентов и пользования стерилизатором, а потом ушел в больницу, но перед приемными часами нашел время сходить с ней на Площадь, чтобы выбрать более подобающую одежду, чем та, что была куплена на Пятой авеню. Из-за эпидемии дифтерии «Бон-Тон» продавал для медсестер нейлоновую униформу, и она чувствует себя в ней как настоящая медсестра. Да, униформа включает белые чулки, белые туфли на низком каблуке и все прочее — тут нечего иронизировать! Эллери съязвил, что не припоминает Глорию Пинкл, предшественницу мисс Эндерсон, в подобном облачении, и осведомился, заплатил ли за него Уиншип. Рима засмеялась и объяснила, что за все платит он, Эллери, вернее, она его деньгами, которые начнет возвращать с будущей недели. Доктор Уиншип

хотел заплатить, но она ему не позволила. Как мило, заметил Эллери. Рима перестала смеяться и холодно сказала, что ему стоит перестать быть таким циничным и дать людям хотя бы полшанса побыть человеческими существами. Даже старый Гарри Тойфел сказал ей утром что-то ободряющее, а миссис Фаулер разрешила ей свободно пользоваться холодильником и проводила ее в чудесную старомодную спальню, куда более приятную, чем строгий патриотический стереотип комнат «Апем-Хаус»… И вообще, сегодня она узнала о жизни очень многое… Несомненно, согласился Эллери, но узнала ли она… Однако Рима, то ли потому, что была не одна, то ли по какой-то женской причуде, отказалась говорить о делах, заявив, что у нее не было никаких затруднений, кроме, возможно, печатания на машинке, и что доктор Додд такой симпатичный, хотя она видела его только один раз, когда он уходил в больницу… Обед? Ну, она постарается. Правда, сегодня ее первый день, и ей нужно дополнительное время, чтобы познакомиться с картотекой; Пинкл оставила все в полном беспорядке… «Да, доктор Уиншип. До свидания, Эллери». После этого Эллери осталось только положить трубку.

Он позвонил снова в половине седьмого, но, когда Эсси Пингарн сказала, что мисс Эндерсон обедает с доктором Уиншипом, попросил передать ей, что звонил дядюшка Эллери, и тщетно прождал в номере «Холлиса» почти до десяти вечера.

Следующий день был столь же неудовлетворительным. Эллери ничего не смог вытянуть из Римы по телефону, отметив лишь, что ее голос несколько потускнел, словно новизна ощущений поблекла, и она не знала, как придать ей блеск. В половине шестого Эллери явился в дом доктора Додда.

Рима была одна в приемной. Она выглядела больной и с трудом тыкала указательным пальцем в клавиши пишущей машинки.

— Гора приходит к Фатиме. [50] Что-нибудь не так?

— Я не могла все рассказать по телефону… — начала Рима.

— Как дела, Рима?

— С работой? Все в порядке.

— Я не имею в виду работу. — Эллери не стал понижать голос, так как видел в окно Гарри Тойфела, поливающего газон, и слышал, как Эсси и миссис Фаулер спорят где-то поблизости. Кабинеты врачей пустовали. — Что-нибудь нашли?

50

Перифраз поговорки: «Если гора не приходит к Магомету, то Магомет приходит к горе». Фатимааз-Зохра («Сверкающая»)(ок. 616–633) — дочь пророка Магомета.

— Нет.

— А вы искали?

— Нет!

— Нечто подобное я и предполагал, — кивнул Эллери. — Ну, Рима, какие будут предложения?

— Эллери, я не могу…

— Что вы не можете?

— Совать всюду нос. Открывать ящики, как воровка.

— Можно подумать, что я Феджин, [51] — усмехнулся Эллери. — Неужели мне придется обучать вас снова? Вы что-нибудь подслушали?

— Нет.

— Вытянули что-то из доктора Уиншипа?

Она не ответила.

Эллери поджал губы.

51

Феджин — персонаж романа Чарльза Диккенса «Приключения Оливера Твиста», воспитатель юных воров.

— Знаете, Рима, что я намерен сделать?

— Мне очень жаль, Эллери…

— Вернуться в Нью-Йорк.

Рима молчала.

— Я бессилен, если вы не будете следовать моим указаниям. — Он взял ее за руку. — Я не виню вас, Рима. Это трудно, и я поступил как негодяй, когда дал вам это поручение. Если передумаете, телеграфируйте мне, а еще лучше позвоните… Дайте-ка листок бумаги… Вот мой номер телефона.

Девушка заплакала.

Некоторое время Эллери стоял рядом, чувствуя гнев и бессилие.