Две взятки на мизере
Шрифт:
– А почему вы так стойко держались?
– Меня пугала его репутация ловеласа. Мне казалось, что его главная цель - уложить любую женщину, в том числе и меня, в свою постель, поставить очередную галочку в списке своих побед. Я не предполагала, что с ним будут какие-то чувства, а без этого я не могу лечь в постель с мужчиной. Но когда я его узнала получше, то открыла столько неожиданных черт в его характере! Игорь совсем не такой, каким я тогда его представляла. Гораздо сложнее, тоньше, эмоциональнее.
– Да, он эмоционально тонок,
Лара чуть не задохнулась от переполнявших её чувств. Ей хотелось расцеловать Лидию Петровну, она никак не могла найти подходящих слов, чтобы выразить ей свою признательность.
– Не надо, Лариса, - мягко сказала та.
– Я все вижу.
– Спасибо за все, Лидия Петровна, - почти прошептала Лара.
На глаза тут же навернулись слезы.
– Все будет в порядке, я в этом не сомневаюсь, - ободряюще улыбнулась Лидия Петровна.
– Я обязательно приду к вам, когда все закончится. Еще раз спасибо за все.
– Приходите, если на душе будет неуютно. Побеседуем и попсихотерапим.
Лариса попрощалась с психиатром и вышла из её кабинета.
Игоря в коридоре не было.
"Видимо, ждет меня на улице".
– решила Лара.
Ей было немного страшновато. Что он ей скажет? Как отнесется ко всему? Ведь другой расценил бы это как оскорбление - его привели к психиатру, чтобы та дала заключение, достойный ли он избранник. Может быть, Игорь, как воспитанный человек, в кабинете врача держался безупречно, а сейчас упрекнет её, обидится, скажет какие-то слова, и опять у них будет надрыв?
Опустив голову, Лара медленно шла по коридору, терзаясь сомнениями. Перед выходом на минуту задержалась, сосчитала до десяти, сказала себе: "Господи, пронеси!" - и открыла дверь.
Казанова стоял возле её машины. Увидев Ларису, тут же устремился навстречу.
Она даже шагу не могла ступить, ноги сразу стали тяжелыми и не слушались. Прислонившись спиной к двери, Лара стояла, не в силах пошевелиться. В голове был туман, перед глазами все плыло, тело охватила какая-то ватная слабость. Лицо Игоря казалось ей расплывчатым пятном, она не могла разобрать, улыбается тот или сердится. Эти несколько мгновений, пока он взбегал по ступенькам, показались ей вечностью. Казанова подхватил её, когда она уже стала медленно оседать, поднял и прижал к себе. Приподнял за подбородок и заглянул в глаза.
– У моей малышки опять слезы на глазах... Я тебя чем-то огорчил?
Лариса молча покачала головой. Не было сил ответить.
– Ты боялась, что я сейчас
– его глаза смеялись и она слабо улыбнулась в ответ.
– Ну вот, моя малышка уже улыбается. Напрасно ты так волновалась. Я рад, что ты меня привела к своему психиатру.
Лара в немом изумлении вскинула на него глаза. Он рад? Не обиделся, не оскорбился?
– Конечно, родная. Теперь ты успокоилась на мой счет. Я же понял, что прошел испытание и получу положительную характеристику.
– Как ты это понял?
– прошептала она.
– Котенок мой, я же в людях разбираюсь. Даже Лидия Петровна сказала, что я прирожденный психолог, а она профессионал. С первого взгляда уже все знает о человеке. По её глазам понял, что она обо мне думает, и какое впечатление я на неё произвел.
– А ты старался произвести на неё хорошее впечатление?
– Я ничего не делал нарочно. Хотел, чтобы её мнение было объективным.
– Да, ты вел себя, как обычно.
– Притворство мне вообще не свойственно. Зачем? Пусть меня принимают таким, какой я есть. Я не терплю неискренности ни в мужиках, ни в женщинах. Как только чувствую фальшь, - этот человек для меня перестает существовать. Я сам веду себя естественно, и от других жду того же.
– Ты просто замечательный, и тебе совсем не нужно играть какую-то роль, чтобы казаться лучше.
– Ради того, чтобы это услышать от моей малышки, я каждый день готов подвергаться обследованию. Пусть меня оценивает даже целый консилиум психиатров.
Лариса улыбнулась. Как приятно это слышать, а она-то боялась... Разве она не знает своего Казанову?!.. Почему она постоянно в нем сомневается?!
Но теперь этого не будет. Раз Лидия Петровна сказала, что Игорю можно верить, то прочь все сомнения!
– А мне твой психиатр понравилась. Люблю умных женщин.
– Я её просто обожаю. Мне нравится разговаривать с ней на любые темы, даже отвлеченные. Она очень интересный человек, обо всем судит беспристрастно и дает очень меткие оценки.
– Теперь я понимаю, почему ты к ней часто ходишь. Твой психиатр не только помогает восстановить душевный покой, но от неё исходит чисто человеческое тепло. Очень ценное качество для врача.
– Лидия Петровна говорит, что все психиатры такие. Это их профессиональная черта - если не сопереживать человеку, который в беде, то невозможно быть психиатром.
– Возможно, она права. Психиатр - врачеватель душ. Как же он может лечить больную душу без сострадания?!
– Ты на меня не сердишься?
– Малышка моя, да как я могу на тебя сердиться?! Я же все понимаю.
Лариса благодарно вздохнула и прижалась к нему. Он взял её лицо в ладони и поцеловал.
По ступенькам то поднимались, то спускались люди, недоуменно поглядывая на них, постоянно открывалась и закрывалась входная дверь, а они замерли на крыльце, мешая другим пройти, но не замечая никого.