"Две жизни" (ч.III, т.1-2)
Шрифт:
Пойдемте. Брызжущая из Вас сейчас жизнерадостность поможет Вам разрушить все невидимые стены, в которых, как в темнице, сидит несчастная мать.
И. разговаривал с Гердой у одного из широких окон коридора, сплошь закрытого цветущими розами, не позволявшими солнцу проникать в здание. Обменявшись с Гердой радостным взглядом, точно мы вместе будем выполнять ее поручение, мы поспешили за нашими наставниками, свернувшими в такой же широкий коридор, где двери были чаще и, очевидно, комнаты меньше. У одной из дверей Раданда снова постучал. На стук вышел старик в белом халате, как я понял, доктор. Его милое доброе лицо было озабочено
— Вот я привел сестру больному мальчику, о которой Вы просили, доктор. Не беспокойтесь, — сказал Раданда, видя, что лицо доктора слегка нахмурилось. — Сестра молода, но опытна и не легкомысленна. Мы все войдем ненадолго и не разбудим спящего мальчика.
— Спящего? Если бы в его диком возбуждении ему удалось заснуть, то тогда можно бы было думать о его спасении. Но, к сожалению, я три часа бился над тем, чтобы привести его хотя бы к относительному спокойствию, и ушел в досаде, нисколько не преуспев в моих стараниях.
— Все же, доктор, Ваше усердие, если и не так скоро, но дало желанные результаты. Мальчик уснул, и Вы можете успокоиться за его жизнь, — улыбаясь, перебил доктора Раданда.
— Да когда же он мог уснуть, отец Раданда? — вскричал доктор. — Я ведь только что оттуда и совсем расстроен, что в первый раз за много лет мое лекарство, которое я считал безупречным, не помогло человеку. Меня мучает совесть еще и за то, что я напросился к Вам, уверяя, что могу быть Вам полезен. И вот — на сотом случае — осечка.
— Полноте печалиться, доктор. Говорю Вам, мальчик спит, в чем Вы сейчас и сами убедитесь. Это тот доктор, о котором я говорил тебе, Учитель И., а Вам, доктор, я говорил об Учителе И., как о бесподобном докторе-врачевателе. Мы войдем к мальчику, и Учитель И. расскажет Вам подробно, какой, режим надо будет применить к нему.
— Режим? Чудеса! Если в эту минуту борьбы жизни со смертью, где смерть уже почти победила, можно говорить о режиме для больного, то Учитель И. должен быть не бесподобным, а богоподобным доктором.
Взглянув пристально в лицо И., доктор гораздо тише и менее возбужденно продолжал:
— Кому выпало счастье взглянуть в Ваше лицо, Учитель И., тому остается только следовать за Вами, хотя бы он так же мало, вернее ничего не знал о Вас, как я.
— Благо Вам, доктор, следуйте за мной, и Вы найдете не дорогу чудес, но дорогу нового знания, — пожимая руку доктора, улыбаясь ему и проходя первым в комнату, сказал И. Когда мы подошли к постели мальчика, у его изголовья с другой стороны постели, уткнувшись в подушку сына, рыдала несчастная Ариадна. Подавленная своим горем, она ничего не слышала и не видела, и ее рыдания разрывали сердце Герды, которая, сжав руки, моляще смотрела на И. Он кивнул ей утвердительно головой, и в один миг Герда очутилась на коленях рядом с Ариадной.
— Разве можно так беспокоить уснувшего сына? — нежно обняв рукой несчастную мать, сказала Герда.
— Он умер, умер! — воплем вырвалось из груди Ариадны, напоминая вой насмерть раненого существа.
— Он спит, уймитесь, — властно сказала Герда. — Возьмите его ручку. Чувствуете ее тепло? Вы не любите сына, если так кричите подле его головки. Встаньте, придите в себя, посмотрите, кто в комнате, — продолжала Герда, поднимая Ариадну и подбирая ее упавшие косы.
— Учитель И., - прошептала опомнившаяся Ариадна. — Учитель И., я снова не выполнила данного мне урока.
— После переговоришь
Довольно долго И. молча смотрел на спавшего мальчика. Сначала мне показалось, что малютка спит спокойно. Но, присмотревшись, я заметил, как временами судорожно поднималась грудь ребенка и как, жилы на его висках и у горла сильно надувались. Наконец И. вынул из кармана маленькую коробочку, достал из нее крошечный пузырек с ярко-красной, как бы кипевшей жидкостью и, велев мне приподнять головку мальчика, впустил каплю жидкости в открытый мною рот малютки.
Тот мгновенно вздрогнул всем телом, и я, не ожидавший такого сильного толчка и державший ребенка лишь слегка на руках, едва не уронил его на кроватку. Я так перепугался, что только благодаря своей новой голиафовой силе смог осторожно опустить худенькое тельце на постель.
— Когда ты возле постели больного, надо быть всегда готовым ко всяким сюрпризам и держать все внимание собранным очень бдительно, запомни это, Левушка.
Затем И. обратился к доктору и, указывая ему на совершенно неподвижно, как бы в обмороке лежащего ребенка, продолжал:
— Лекарство, одну каплю которого, как Вы видели, я влил в рот больного, действует так обновляюще на все клетки организма, что человек точно заново рождается к жизни. Обычно это лекарство действует в течение трех дней. Но в данном случае, так как надо еще победить тот вред, который принесло больному Ваше лекарство, организм мальчика будет обновляться медленнее. После обычного трехдневного срока больной должен будет пролежать еще два дня, побеждая яд, развившийся в организме от Вашего впрыскивания. Наблюдая этот случай, учтите, что людям с повышенной нервной организацией, предрасположенным к развитию сверхсознательных, психических сил, нельзя вообще делать уколов. А особенно Ваших, вводящих такое количество белковых веществ, которые могут отравить некоторые организмы смертельно. Это и случилось бы сейчас с мальчиком, если бы не подоспело на помощь мое спасительное лекарство. Раданда предупреждал Вас, чтобы Вы воздержались от укола, а Вы не послушались.
Разговор велся по-латыни, очевидно, для того, чтобы несчастная мать, не сводившая глаз с разговаривающих, не могла понять грозного положения, в котором находился ее сын.
— Я понял по симптомам сразу, как вошел, что песенка мальчика спета. Но теперь, как Вы, Учитель, говорите, мальчик, пройдя временное сонное забытье, снова вернется к жизни от одной капли Вашего красного кипятка. Не могу ли я получить от Вас Ваш пузырек, чтобы исследовать Ваше красное чудо?
— Увы, мое красное чудо, чтобы быть им, нуждается не только в материальном исследовании, не только в физически видящих глазах, но еще и во внутренней силе духа, рождающей психическое око, которое видит и читает не только самое болезнь, но весь организм больного. Вы пытаетесь лечить болезнь, а надо лечить больного, к чему уже давно пришли передовые представители медицинской науки. Кроме того, «чудеса» существуют только для невежественного, сознания. Вы не обижайтесь, доктор. Предела развитию человека и его знаний нет. И тот, кто, по мнению умных земли, мудрец, по мнению мудрецов вселенной — только начинающий учиться. Я сказал Вам, что Вы можете следовать за мной, если хотите, и найдете знания.