Две жизни для волчицы
Шрифт:
Начинаю проваливаться в странную дрему, потому что от одного взгляда на доску и слайды тянет в сон, но Влад ощутимо пинает под столом, не давай закрывать глаза дольше необходимого.
— Она на тебя смотрит, — он наклоняется совсем близко.
— Мне даже как будто бы не наплевать, — с усилием разлепляю глаза, мечтая о какой-нибудь более интересной дисциплине.
— Если хочешь, у меня есть термос с кофе.
— Не поможет, только еще сильнее спать захочу. Меня бодрит только лес, а в городе я толком не сплю, поэтому всегда такая…
— Тоже шум мешает? — он подпирает меня
— Ужасно. Только Андрей может уснуть в любом месте и положении.
— Ну, на то он и медведь. Может, тебя ущипнуть? — вдруг предлагает он с гадостной усмешкой на лице.
С возмущением, приоткрыв рот для вздоха, поворачиваюсь к нему, а этот бессовестный и ползучий только ржет. Вот же… Гад! А, ну да, действительно, гад, змей же. Зато меня немного взбодрило. Угрожающе клацаю зубами, пользуясь тем, что никто не смотрит, привлекая внимание Андрея, пробормотавшего что-то в духе “Ты же его перекусишь так!” и получая в ответ совершенно искренний смешок и даже открытую улыбку от змея. А затем — ехидный комментарий, что безнаказанной я в таком случае не уйду, змеи-перевертыши все ядовитые, так что мне стоит несколько раз подумать, прежде чем так поступать. Не скажу, что я резко против, при таком-то раскладе.
Пара заканчивается внезапно, но следующая у нас здесь же и с гораздо более равнодушным к нам преподавателем, тем более, что в конце даже не диф, а обычный зачет. Так что с чистой совестью можно вздремнуть полтора часика, спрятавшись за спины однокурсников. Холодно только, отопления никакого. Ежусь, благодарно выдыхая, когда Андрей накидывает мне на спину снятый с себя нагретый пиджак. По сути дела, это даже не нормальный сон, так, глаза прикрыть, я даже все происходящее вокруг слышу, пусть и воспринимаю не очень четко. Вообще, это все не очень хорошо, волки все-таки выносливые, и то, что я так хочу спать и начала чувствовать холод, говорит лишь о моем истощении.
Что поделать, если я вижу того самого древнего змея, Полоза, стоит мне закрыть глаза? Кому рассказать о том, как пугают и восхищают одновременно сжимающиеся вокруг меня кольца во сне? Просто до вчерашнего дня я как-то не ощущала, а тут накопилось. Если честно, я уже думаю выйти ночью в подъезд, покараулить. А еще лучше — уехать обратно в деревню, в глушь. По лесу побегать.
Веки немного тяжелеют, тело начинает расслабляться, и снова приходит ощущение чешуйчатого тела, обвивающегося вокруг ноги. Под коленкой щекочет раздвоенный язык, я прекрасно понимаю, что мне это только кажется, но ощущения очень реальны, даже более натуральны, чем до этого, словно все это происходит наяву.
— Полина, пара закончилась, — легкое прикосновение к плечу вырывает из миража, заставляя вздрогнуть. — У тебя круги под глазами появились.
— Я бы тебя все-таки свозил к своим, может что подскажут? — Андрей, пользуясь давностью дружбы, собирает мои вещи, без зазрения совести залезая в сумку.
— Снотворное мне найди, такое, чтоб на меня подействовало, — отмахиваюсь от предложения, приятная забота, конечно, но я хочу попробовать разобраться со всем этим сама.
— Ты в каком районе живешь? Может
— Я доберусь, не надо…
— Надо. Так, у меня свидание назначено, так что я передаю ее тебе, Полина, отпишешься как дома будешь, все понятно? — медведь передает Владу мою сумку, тот кивает и аккуратно берет меня за локоть.
В одном все оборотни между собой схожи — ведут себя как курицы-наседки. Даже если гуляют по-страшному. Змей, на вопрос нашей старосты, чем она занимается вечером и нужна ли ему помощь, бесцветно отвечает “У меня планы” и вместе со мной направляется к лестнице. Меня уже откровенно ведет, словно при отравлении, хотя такое было в последний раз лет десять назад, в далеком детстве. Машину Ужова я даже рассмотреть не успеваю, только отмечаю краем мутнеющего сознания, что в ней очень просторно, и улавливаю щелчок ремня безопасности.
— Белова… Полина, смотри на меня, — лица касаются холодные пальцы. — Ты ела что-то непривычное, не тобой принесенное? Незнакомые цветы? Запахи? Вещи?
— Не помню… Голова раскалывается, будто меня о стену приложили.
— Так, говори со мной, я сейчас найду, — он перегибается через меня, начиная копошиться в бардачке.
— О чем? — цепляюсь за ощущение чужого тела совсем рядом, позволяя мыслям ползти в самые безумные стороны.
— О чем хоч… А, вот, нашел! Так, давай-ка…
Он чуть наклоняет мою голову, цепляя что-то на шею. Ощущение постоянного ухудшения состояния исчезает, я больше не падаю в темноту, словон попала в этой бездне на площадку и теперь та медленно движется вверх. Мутит жутко, благо, что у меня рвотного рефлекса нет.
Влад садится на водительское, чем-то щелкает, в лицо бьет поток прохладного воздуха. Разлепляю глаза. И почему-то выдаю первое, что приходит на ум:
— Терпеть не могу вторую смену.
— Боже, Белова, — он все-таки фыркает, опуская голову на руль. — Это все, что ты можешь сказать в такой ситуации? Ладно, как ты?
— Лучше. Что это? — я верчу в пальцах висящую на тонком шнурке чешуйку. — Твоя?
— Моя. От змеиного яда, именно от перевертышей. Я потому и спрашивал, не ела ли ты чего-то странного.
— Я вроде никому из змей дорогу не переходила, — крепче кутаюсь в куртку, потому что теперь начинает знобить.
— А тут и не напрямую яд подкидывали, он сцеженный. От свежего ничего так просто не помогло бы. Слушай, а где та бутылка, из которой ты пила?
Достаю остатки воды из сумки, только сейчас замечая ее странный оттенок, едва уловимый обычным человеческим зрением, но прекрасно различаемый в моем нынешнем искаженном восприятии. Волчица внутри недовольно взрыкнула, шерсть на загривке встала.
Влад понимающе кивнул, правильно определив мою реакцию. Вот только принесла я ее из дома и никому не давала, это я помню точно, иначе досталось бы не только мне досталось. А дома…а дома был тот странный лесной запах. И чешуя. Но яд сцеженный, да, эффект же слабый. Поддаться что ли на уговоры Андрея и скататься на общую сходку перевертышей, чтобы посмотреть, кто вообще у нас в городе живет? Потому что знаю я лишь отдельных оборотней, вдруг я какой медвежьей обожательнице дорогу перешла, а сама об этом еще не знаю?