Двенадцать евреев, которые изменили мир
Шрифт:
Драматизм человеческого существования в том, что добро, любовь и милосердие внедряются в сознание очень медленно. Благородство учений Сократа и Платона не препятствовало их соотечественникам убивать, когда они считали это нужным, собственных детей. Широкая известность идей Сенеки не мешала его согражданам наслаждаться резней гладиаторов. Вся утонченность китайского гуманизма не могла запретить выбрасывать на свалки только что родившихся «лишних» дочерей. Индийская ахимса с ее идеей непричинения вреда всему живому мирно уживалась с практикой человеческих жертвоприношений. Как тут не вспомнить Овидия: «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь».
А.
Само же имя Моисея стало неким символом. Бард Нателла Болтянская пишет:
Свой народ по пустыне водил Моисей С отвердевшими в камень губами.
Сорок лет для того, чтобы умерли все,
Кто на свет появился рабами.
Сколько их, взоры к жаркому небу подняв,
На песке погибало от жажды.
А могли бы пройти этот путь за три дня,
Как потом и случилось однажды.
Сорок лет вел пророк обреченных людей,
Он хотел, чтобы дети народов Из иссохшего чрева седых матерей Выходили уже на свободу.
Пролетели века, и опять суховей Опаляет идущих сограждан.
Нас который по счету ведет Моисей К утоленью неведомой жажды.
Все вперед и вперед, бездорожье кляня,
А ночами взываем к пророку.
Знать бы только, что можно пройти за три дня, И умрем мы без слова упрека.
Сколько нас, взоры к жаркому небу подняв,
На песке не погибнет от жажды.
Знать бы только, что путь проходим за три дня, И чтоб так вдруг случилось однажды.
Нострадамус : великий провидец
В тиши ночей, от взглядов ищущих сокрывшись,
Я вижу отблеск пламени во тьме,
И в этом зеркале огня картины
Всплывают будущих времен.
М. Нострадамус
Этим четверостишием начинается одна из самых странных и загадочных книг в истории человечества. Первая ее часть увидела свет в 1555 году в Лионе под названием «Центурии». «Таинственное творенье Нострадама», — так говорил Гете в «Фаусте» об этой книге. В дошедшем до нас виде «Центурии» состоят из двух прозаических посланий (сыну Цезарю и королю Франции Генриху II) и примерно девятисот семидесяти катренов. Это — описание воображаемого путешествия автора по будущей судьбе человечества, путешествия сквозь катаклизмы, войны, бедствия.
Но можно ли увидеть то, что должно случиться через несколько веков, даже тысячелетий? Ведь будущее — это всего лишь возможное. И в истории всегда может произойти нечто совершенно
Пророки — это те, кто целенаправленно использует свои предвидения в качестве важнейшего аргумента, подкрепляющего их вероучительскую или идеологическую деятельность. Многие из них действовали на основе своей внутренней интуиции, предчувствия или же обладали более или менее развитой способностью к предвидению. Пророки пытались уловить в переплетении бытия и духа нечто закономерное, предначертанное или же, напротив, объявляли все случайным и непостижимым. Страницы истории пронизаны их размышлениями и откровениями, мучительными сомнениями и страстными призывами.
«Религия ссылается на случаи пророчества и видения будущего, — пишет философ Лев Карсавин — она допускает и утверждает данность его святым. Если добросовестно отнестись к сообщениям о подобных фактах, ясно, что речь идет о безошибочном и точном ясновидении во времени и видении неотвратимого. Но раз дан во всей своей конкретности хотя бы один момент будущего, надо допустить, что дано все будущее, все его моменты: ведь все от всего зависит, все со всем связано». Возможно, что пророчества — это что-то иррациональное, а во многом реакция коллективного сознания на существование в вероятностном мире, лишенном закономерностей. Не являются ли предсказания и пророчества ответом на вызов вероятностного мира?
Разве не гениально пророчество Казимира Малевича, заложенное в его знаменитом «Черном квадрате»: торжество в двадцатом веке авангардизма и конструктивизма в сочетании с адским содержанием? А пророческий «мир», сотворенный братьями Стругацкими, угодившими точно в цель: современная российская действительность объединяет бездуховность «Хищных вещей века» с кошмарами «Обитаемого острова» и абсурдным мироустройством «Улитки на склоне»? Интерес к таинственному, загадочному, непонятному вытекает из подсознательного ощущения, что бытие и мир построены на тайне. И хотя пророчества сбываются чрезвычайно редко, соблазн узнать будущее постоянно преследует людей. Слаб человек, ибо вечно подвержен соблазнам!
Последнее прижизненное издание «Центурий» Мишеля Нострадамуса увидело свет в 1566 году. На оборотной стороне титульного листа напечатана надгробная эпитафия и откровение автора: «Уже с давнего времени и многократно я предсказывал задолго до событий то, что впоследствии сбывалось. Я желал замолчать и не писать вовсе нижеследующее по причине несправедливостей и оскорблений не только настоящего времени, но и большей части будущих времен... Я скрыл свой язык от черни и перо от бумаги, но потом я решился сделать сообщения при помощи темных и двусмысленных сентенций о некоторых будущих, даже весьма близких событиях, но, чтобы не возбуждать мелкие самолюбия, я писал тем более туманно, чем более пророческим я считал то, что хотел сказать... Пророки через вечного Бога и добрых ангелов получили дар предвидения, при помощи которого они замечают далекие вещи и имеют возможность предвидеть будущие события. Ибо тайны Бога... проясняют причины, которые не могут сами по себе достичь ясности ни с помощью человеческих догадок, ни другими способами познания или какой-либо оккультной добродетели, даже заключенной в небесном своде, но из самого факта абсолютной вечности, включающей в себя все времена».