Двенадцать подвигов Рабин Гута

Лютый Алексей

Колдун узнал для себя много нового и интересного. Он хотел править каким-нибудь миром, но вскоре выяснил, что во всех вселенных уже властвуют могучие маги, открытое сражение с которыми может закончиться для него плачевно. Ну а поскольку, кроме колдовства, он ничего не знал, то пришлось возвращаться назад, в наш почти полностью материальный мир, наше время и пытаться перекроить эту вселенную так, чтобы в ней главенствующими стали магические силы, а не технический прогресс. Мерлин планировал начать операцию, расположившись где-нибудь в солнечной Калифорнии, но из-за того, что трое ментов все

время где-то болтались, лазейкой для проникновения в их мир оставалось только то место, где все шестеро когда-то встретились. Увы, Мерлину пришлось с этим смириться.

Старый колдун все тщательно рассчитал. Похитив Зевса, он дал толчок к необходимым изменениям в искомой вселенной. Они бы вызвали за собой цепную реакцию и перекроили бы нужный ему мир по требуемому образцу, где он бы стал единственным и абсолютным владыкой. Ну а контору ФСБ он выбрал только потому, что она являлась идеальным местом, где, однажды тщательно проверив человека, больше не задают ему вопросов. С магическими талантами Мерлина и данными из справочной вселенной ему не составило труда пройти эту проверку и оказаться зачисленным в штат. Теперь осталось только чуть-чуть подождать, и безграничная власть сама бы пришла к нему в руки. Однако тут помешали менты. Он старался всеми силами предотвратить их вмешательство в свои дела, но против трех лучших представителей российской милиции оказался бессилен.

Впрочем, поражение не слишком расстроило колдуна. Казнить или закинуть его в какую-нибудь глухомань повелитель эльфов не посмеет, поскольку это снова бы непоправимо нарушило межвселенский баланс. Конечно, собственной вселенной ему теперь не править, и Оберон позаботится, чтобы Мерлин был лишен возможности куда-нибудь перемещаться из своего времени, но с его новыми знаниями он и там станет самым великим и незаменимым. Ну а это, согласитесь, все же лучше, чем быть заурядным колдуном у простака короля!

Все это Мерлин довольно подробно и изложил. Причем говорил он так, словно не лишился только что возможности воплотить в жизнь свои грандиозные планы, а просто слегка недосолил куриный бульон. Жомов усмехнулся, подводя итог.

– Да ты, мужик, не то что хуже Гитлера, тебе и моя теща в подметки не годится, – возмущенно фыркнул он. – Уж у нее планов и самолюбия до небес, а у тебя…

– Хрен с твоей тещей, Ваня, – перебил его Попов, который примерно к середине пространной речи колдуна совершенно утратил интерес к ее техническим подробностям. – Давайте побыстрее Зевса отыщем и Лориэлю на руки передадим. А то мне за рыбками ухаживать надо…

– Ох, Андрюша, отравлю я когда-нибудь воду в твоем аквариуме, чтобы ты нас больше рыбками не доставал, – тяжело вздохнул Рабинович. – Но в одном ты прав, Зевса пора вернуть на место. – Он посмотрел на Мерлина: – Ну, где этот греческий бог?

– Там же, где и сэр Артур с сэром Ланселотом, – улыбнулся колдун. – В самом лучшем месте, где их можно было спрятать и как сотруднику ФСБ в некоторой степени контролировать. – Мерлин выдержал паузу, а потом изрек: – В сумасшедшем доме!

Менты переглянулись, удивляясь, как сами не могли об этом догадаться. Действительно, ну куда еще деваться человеку, который обзовет вас на улице нечестивцем, представится королем

Артуром и вызовет на рыцарский поединок? Естественно, в сумасшедший дом. И ему этот путь не только покажут, но и даже помогут добраться – Россия всегда добрыми людьми славилась!

– Ладно, насчет Артура и Ланселота я согласен, – кивнул головой Рабинович. – Но как ты с Зевсом справился? Он же не просто какой-нибудь маг. Он бог, и сил у него намного больше!

– В его мире, согласен, – продолжал улыбаться неудавшийся покоритель вселенной. – Но смею заметить уважаемым сэрам, что в вашем мире все еще преобладает техногенное начало, и Зевс из примитивной Греции здесь полностью потерял свою силу. Ну а затем, когда он мог бы стать мне опасен, я бы вернул его назад. Исправить что-либо Зевс был бы не в силах.

Рабинович, вспомнив интервенцию чужих богов на Олимп, согласно кивнул головой. Действительно, вернувшегося назад Зевса ждали бы плачевные перспективы. Примерно такие же, какие он оставил поверженным титанам. Если не похуже что. В общем, молись, вселенная, на своих спасителей и ставь им памятники на каждом углу.

– Только хрен от вас чего дождешься, – отвечая своим мыслям, пробормотал Рабинович себе под нос. А вслух сказал: – Ладно, мужики, не хрена здесь рассиживаться. Пошли Зевса выручать.

– А с этим маньяком на пенсии что делать будем? – Жомов кинул головой в сторону Мерлина.

– С собой возьмем, а то натворит еще чего-нибудь, пока мы отсутствуем, – теперь пришла Сенина очередь улыбаться. – К тому же он нам и поможет Зевса из психушки вызволить.

– Ничего не выйдет, – отрицательно покачал головой Мерлин. – Пока еще я могу здесь колдовать только один раз в день. Сегодняшний лимит уже исчерпан. Подождите до завтра, тогда я вам помогу.

– Щаз-з-з, – зашипел на него Рабинович. – Мы подождем, а к завтрашнему дню все настолько изменится, что мы с тобой уже и справиться не сможем. Без тебя Зевса вытащим. Но с нами ты все равно пойдешь. Мне так спокойнее.

Сеня, окончательно выведенный из оцепенения первыми успехами и точными координатами конечной цели операции, включил шарики в мозгу на полные обороты. Одну гениальную идею по штурму дурдома сменяла другая, ту немедленно вытесняла третья, которую в спину уже толкала четвертая. Наконец, где-то на втором десятке, Рабинович остановился, решив, что умственной деятельности на сегодня вполне достаточно.

– Слушай, Андрюша, – Сеня намеренно акцентировал свое внимание на толстяке. – Как ты думаешь, если здесь считается, что ОМОН расформировали три года назад, то за кого примут человека, разгуливающего по городу в омоновской форме?

– За психа, – мгновенно уловил его мысль Попов. – За конченого психа, за буйнопомешанного!

– Не понял! – зарычал со своего места кандидат на место в дурдоме.

– Все ты понял, Ваня, – сладким голосом заверил его Рабинович. – Ты псих. Конченый псих. Крайне опасный для окружающих псих.

– Ты охренел совсем? Рыло начистить? – оскорбленный до глубины души предательством друзей, Жомов подскочил с любимого кресла. – Мне, конечно, западло, но сейчас кто-то договорится.

– Я и говорю, что псих! – поставил диагноз кинолог. – Будем тебя лечить…