Двенадцать ворот Бухары

Икрами Джалол

— Говорит — из ЧК… Видно, важное дело, выйду, узнаю…

— А вдруг они вовсе не из ЧК…

— А кому я еще могу понадобиться?

— Все может быть. У вас немало врагов.

— Вряд ли враг пришел бы так открыто.

Раздался снова нетерпеливый стук в ворота. Асо натянул сапоги и, двинувшись к выходу, сказал:

— Ты не ходи вниз, темно!

— Да и вы бы лучше отсюда, сверху, узнали, что им надо… не открывая ворот.

— Не беспокойся, милая, все будет хорошо.

В голосе Асо звучала такая уверенность, что Фируза замолкла, но спустилась

вместе с ним. Внизу, под навесом, ожидая их, стоял Тахир-ювелир. Дрожащей рукой он держал чадившую коптилку.

— Кто они такие? — тихо спросил он.

— Успокойтесь, они работают там же, где я…

Асо прошел вперед и открыл ворота. Всадники уже спешились. Их лица были незнакомы. Он не успел и рта раскрыть, как они, угрожая наганами, приказали:

— Асо Хайриддин-заде, вы поедете с нами в загородный сад Диль-кушо.

Это означало — вы арестованы Окружной комиссией. Асо шагнул было назад, чтобы закрыть перед их носом ворота, но это не удалось, они были настороже и успели крепко схватить его за руки.

— Спокойно, не сопротивляйтесь, мы все равно вас увезем! Лучше уж без шума и крика. С вами поговорит Асад Махсум и отпустит.

— Нет! — воскликнула Фируза. — Вы не имеете права арестовать сотрудника ЧК. Не имеете права! Он не поедет с вами!..

— Никто его не арестовывает. Просто Асад Махсум хочет с ним побеседовать, вот мы и повезем.

Тут заговорил сам Асо:

— Насильно везти не имеете права! Я на государственной службе.

— Потому-то у Асада Махсума есть к вам вопросы. Лучше не теряйте даром времени, вот ваш конь.

— Хорошо, но сперва поедем в ЧК, пусть дадут мне разрешение. Тогда последую за вами. А без этого — нет…

— Это можно, — согласились люди Асада, помогая Асо сесть на коня.

Фируза бросилась к нему с криком:

— Не уезжайте, не уезжайте!

Тахир-ювелир, все еще с коптилкой в руке, удерживал Фирузу, успокаивая ее. К воротам подошла и Оймулло Танбур.

Всадники вскочили на коней — Асо оказался между ними — и поскакали. Фируза с криком рванулась вслед. Ювелир с трудом удержал ее с помощью Оймулло, и все трое вошли «наконец в дом.

За воротами соседних домов притаились люди. Они, конечно, проснулись от шума, но, услышав имя Асада Махсума, не решались выйти на улицу. Давно всем стало ясно, что он за человек, люди знали: его злоба и мстительность ужасны и нет в Бухаре никого, кто бы мог защитить тех, на кого обрушил он свой гнев.

Фируза горько плакала, ее не могли успокоить, как ни пытались, ни Оймулло, ни Тахир-ювелир.

— Асо убьют, его убьют, — без конца твердила она.

В чем он провинился, за что его убивать, ты подумай только! — уговаривала ее Оймулло. — Ведь Асад Махсум революционер, боролся за Советскую власть.

— Да, да, — вторил жене Тахир-ювелир. — Просто есть у него дело к Асо, расспросит и отпустит. Даст бог, он еще до утра вернется.

Долго уговаривали и утешали они Фирузу — ничего не помогало. Наконец она немного утихла, вытерла слезы и решительно сказала:

— Пока в ЧК все сама не выясню, не успокоюсь.

— Пойдешь

ночью, одна?! Это невозможно!

— Это необходимо! А вдруг они миновали ЧК и повезли Асо прямо в загородный Дилькушо! Тогда надо немедленно оповестить председателя ЧК и дядюшку Хайдаркула.

Фируза мигом взбежала на балахану, надела камзол, повязала голову, захватила паранджу с чашмбандом и спустилась вниз. В крытом коридоре стояли Оймулло и Тахир-ювелир. Старик повязал голову чалмой, надел верхний халат; в руке он держал зажженный фонарь.

— Куда это вы? — удивилась Фируза.

— Разве я тебя пущу одну?

— А Оймулло останется одна здесь? Ни в коем случае я не допущу! Все равно негодяи и на нас двоих могут напасть.

— Ничего со мной не случится, — запротестовала Оймулло. — Запру ворота, кругом соседи. А тебе ночью идти одной никак нельзя.

Двое все же сила.

— Господи, какая беда к нам пришла! — вдруг снова отчаиваясь, вскрикнула Фируза.

В конце концов она согласилась, чтобы Тахир-джан ее сопровождал.

Улицы были пустынны. Темно. Тихо. Даже на главной улице никого не встретили. Все же Тахир-ювелир с фонарем в руке, идя впереди и освещая дорогу, то и дело оглядывался по сторонам: ненароком свет фонаря привлечет внимание злоумышленников. Но без фонаря в темноте нельзя идти.

Было время, когда фонари горели на углу каждой улицы, у мечетей, у бакалейных лавок. Сейчас никто об этом не заботился. Аксакалы, служки мечетей злорадствовали: «Пусть их грабят, нам-то что! О фонарях пусть джадиды беспокоятся…» А представители Советской власти были заняты более важными делами, до этого руки не доходили. К тому же керосина не хватало.

Вот о чем думал сейчас Тахир-ювелир.

Фирузу волновало, что с Асо. В чем провинился он перед Асадом Махсумом? А может, это все из-за Карима? Ведь Асо все видел, все знает. Боятся, что он раскроет их преступление. Проклятый Махсум, увидев Ойшу в Коплоне, спросил, кто эта красавица. Конечно, Карим стоял ему поперек дороги. Он надеялся, что Карим убит, так нет — Асо нашел Карима, привез в больницу, его гам подлечили… Асад, видно, узнал об этом и забеспокоился… Потому-то он и схватил Асо. Теперь станет его пытать, требовать: «Забудь все, что знаешь о Кариме». «О, господи, скорее бы дойти до ЧК, сообщить о происшедшем… И дядюшку Хайдаркула найти, посоветоваться».

Они дошли уже до квартала Куш-медресе и свернули к Коплону. За медресе на них напали собаки, фонарь и палка в руках ювелира отпугнули

их, и они лаяли издалека, но не уходили. Лай собак всполошил всю улицу и площадь, пробиться сквозь собачье окружение было трудно. К счастью, вскоре подъехали два конных милиционера, прикрикнули на собак и обратились к ювелиру и Фирузе:

— Кто вы? Куда идете на ночь глядя?

— Нам нужно в ЧК… Я жена Асо Хайриддин-заде, со мной мой дядя…

Милиционеры недоуменно переглянулись. Они, видимо, не знали Асо Хайриддин-заде. Их поразила решительная, смелая речь женщины, не побоявшейся ночью отправиться в ЧК.