Двенадцатая карта
Шрифт:
— И Чарлз не заявил о своей невиновности, не рассказал, что случилось? — спросил Хэнсон.
Райм насмешливо фыркнул.
— Один бывший раб против всей прорасистской машины «Таманни-холл»? Вы полагаете, ему бы поверили? Кроме того, он убил человека в таверне.
— Значит, он был убийцей, — тут же уцепился адвокат Коул.
— Ничего подобного, — резко возразил Райм. — «Винскински» был нужен ему живым… Чтобы подтвердить свою невиновность. Убийство было актом самозащиты. Но Чарлзу пришлось спрятать тело и скрыть следы перестрелки,
Хэнсон покачал головой:
— Одного я все равно не могу понять: как то, что больше века назад совершил Хайрам Сэнфорд, могло навредить Биллу Эшбери? Согласен: это плохой пиар — отец-основатель банка обобрал бывшего раба. Десятиминутный скандальный сюжет в блоке ночных новостей, не более. Но если быть откровенным, есть немало политтехнологов, которые с этим бы справились. Ради такого не стоит убивать.
Райм покивал:
— Очень хороший вопрос… Мы провели небольшое расследование. Эшбери ведь возглавлял отдел недвижимости вашего банка?
— Верно.
— И если бы отдел обанкротился, Эшбери лишился бы поста и большей части своего состояния?
— Да, полагаю. Только при чем здесь разговор о банкротстве? Это наш самый прибыльный отдел.
Райм устремил взгляд на Уэсли Гоудза:
— Ваш черед.
Юрист посмотрел на сидящих по другую сторону стола и тут же снова опустил глаза. Он был не способен держать взгляд. Или, подобно Райму, вести скрупулезные объяснения… с эпизодическими отступлениями. Поэтому сказал просто:
— Мы здесь, чтобы уведомить вас о том, что мисс Сеттл намерена подать иск против вашего банка с целью взыскания компенсации за причиненный ущерб.
Хэнсон, нахмурившись, посмотрел на Коула, который, в свою очередь, одарил Женеву и Гоудза сочувственным взглядом.
— Исходя из представленных вами фактов, вам вряд ли стоит всерьез рассчитывать на возмещение морального вреда. Видите ли, мистер Эшбери руководствовался личным мотивом, и банк за его действия ответственности не несет. — Он снисходительно посмотрел на Райма. — Что ваш славный советник, без сомнения, сможет вам подтвердить. — Обращаясь к Женеве, Хэнсон быстро добавил: — Но мы глубоко вам сочувствуем, вам столько пришлось пережить…
Стелла Тернер согласно кивнула. Их отношение казалось искренним.
— Мы готовы вам все компенсировать. — Хэнсон улыбнулся. — Думаю, вы оцените нашу щедрость.
— В пределах разумного, — тут же внес необходимое уточнение его адвокат.
Райм пригляделся к президенту банка. Грегори Хэнсон выглядел вполне добропорядочным человеком. Моложавый мужчина за пятьдесят, естественная улыбка. Очевидно, из той породы прирожденных предпринимателей, кто слывет справедливым боссом и хорошим семьянином, компетентен в делах, каждый день выкладывается на службе, блюдет интересы акционеров, за счет фирмы летает только эконом-классом, помнит дни рождения своих сотрудников.
Райму стало почти больно от ожидания того, что должно
В голосе Уэсли Гоудза, однако, не прозвучало ни капли сочувствия:
— Мистер Хэнсон, ущерб, о котором мы ведем речь, не относится к покушению на убийство мисс Сеттл и не является только моральным. Претензии основываются на ее интересах как наследницы Чарлза Синглтона, имея целью возврат собственности, незаконно присвоенной Хайрамом Сэнфордом, а также получение денежной…
— Позвольте, — со слабой усмешкой прошептал президент.
— …денежной компенсации, равной сумме сделок и полученной прибыли в результате использования вашим банком упомянутой собственности с момента получения на нее прав. — Адвокат сверился с записями. — А именно с четвертого августа тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года. Деньги поступят на счет потомков мистера Синглтона и будут распределены судом. Точной цифрой мы пока не располагаем. — Гоудз наконец поднял глаза на Хэнсона. — Однако, по нашим скромным оценкам, она составляет приблизительно девятьсот семьдесят миллионов долларов.
ГЛАВА 43
— Вот почему Уильям Эшбери пошел на убийство, — пояснил Райм. — Чтобы сохранить в тайне кражу усадьбы Чарлза. Если бы об этом кто-то узнал и наследники заявили права на землю, отделу недвижимости пришел бы конец, а возможно, разорился бы и сам «Сэнфорд-банк».
— Это просто нелепица! — взвился сидящий за столом напротив них адвокат. Оба юриста-соперника были одинаково высокие и худощавые, только Коул — более загорелый. Райм подозревал, что Уэсли Гоудзу не часто приходится посещать теннисный корт или поле для игры в гольф. — Вы посмотрите вокруг: территория вся застроена! Вся, до последнего дюйма!
— Мы не претендуем на то, что было построено, — сказал Гоудз, словно это разумелось само собой. — Мы только хотим вернуть право на землю и сумму, равную выплатам по ее аренде.
— Что, за все сто сорок лет?
— Когда Сэнфорд обворовал Чарлза — не наша проблема.
— Но большая часть земли давно распродана, — сказал Хэнсон. — Банку принадлежит только пара многоквартирных домов в районе и сам особняк.
— Мы, разумеется, проведем аудиторскую проверку по всем сделкам продажи, незаконно осуществленным вашим банком.
— Но имущество отчуждалось на протяжении сотни лет, по частям.
Упершись взглядом в поверхность стола, Гоудз сказал:
— Повторюсь: это не наши проблемы.
— Нет! — рявкнул Коул. — Этого не будет!
— Вообще-то претензии мисс Сеттл и так очень умеренны. Можно убедительно доказать, что без земли, принадлежащей предку Женевы, ваш банк пошел бы ко дну еще в шестидесятых годах девятнадцатого века, и, следовательно, она может претендовать на всю прибыль, полученную вашим банком по всему миру. Но мы к этому не стремимся. Мисс Сеттл не хочет, чтобы пострадали интересы сегодняшних акционеров банка.