Двенадцатая реинкарнация. Трилогия
Шрифт:
— Ладно. Уговорил. Кто ещё будет поддерживать этот проект?
— Из учёных Келдыш и Капица. Из руководства Андропов и Косыгин. Суслов пока под вопросом. Сыну его, Револию, почти такая же папка перепала, как тебе. С соответствующими пожеланиями. Устинову выжимку должны были уже доложить, но результатов я пока не знаю.
Паш, ты не можешь сегодня ко мне на тренировку заехать? Половина старой команды из юниоров по возрасту вышла, а молодёжь меня не слушается. Я им пытаюсь объяснить, для чего надо ноги правильно прокачивать, а они наглые такие, и шуточки у них дурацкие, — любимая жена долго кружила вокруг меня, подбирая подходящий момент. До этого она уже пару раз пожаловалась, что с обновлённым
— И что я там буду делать? — лениво поинтересовался я, млея от её тепла.
— Разминочку пробегаешь, а потом покажешь им, как ты в отрыв уходишь, и как штрафные бьёшь. Такие, чтобы штанги гнулись, а они от зависти полопались, — тут же оживилась Ольга, заёрзав у меня на коленях, — Я и форму твою уже постирала и выгладила.
— Это какую?
— Твою любимую. С чемпионата Европы.
— Ага, приготовилась значит. А почему тренеру ничего не сказала?
— Не буду я ни на кого жаловаться. Их накажут, а они на меня потом будут дуться.
— Понятно. Налицо использование авторитета мужа в личных целях. Тебе не кажется, что с формой сборной СССР явный перебор у нас получится?
— Вовсе нет. Я женщина скромная, мужем просто так не хвастаюсь… Хотя сильно хочется, если честно, — потёрлась она щекой по моей груди, — Приедешь? Тренировка завтра. Начало в одиннадцать тридцать.
— Да куда я денусь. Конечно приеду, — баюкая жену на руках, я с сожалением подумал, как мало внимания ей уделяю. Разъезды, хлопоты, работа. Даже когда я в Свердловске, и то видимся по утрам да поздним вечером.
Нелегко, наверное, быть женой спортсмена, музыканта, изобретателя, немножко волшебника, и вполне возможно, будущего космонавта.
Ой-ёй. И как всё это, только, в меня одного влезает…
Глава 6
Осень — самое красочное и контрастное время года. Природа резко меняет свои цвета. Желтеет трава, листва становиться золотой и багряной. Серый, пыльный асфальт на дорожках парка покрывается разноцветным ковром листьев. Кипельно-белыми пятнами мелькают банты школьниц и рубашки парней, украшенные алыми галстуками и значками, с изображением Ленина. На пасмурные дни, с их осенними, низкими тучами город отвечает чёрной стеной зонтов и сердитым шуршанием болоньевых плащей.
На совхозные поля выходит техника и недовольные студенты. И тоже вносят свой вклад в осенние изменения. Они, словно гусеницы, извиваются причудливыми цепочками по пожелтевшей поверхности поля, оставляя за собой потемневшую, сырую, чёрную землю и мешки с собранным картофелем.
Тяжелее всего приходиться метеозависимым людям. Их настроение, а иногда и общее состояние, напрямую связано с погодой, которая осенью может меняться по несколько раз в день. Мне пасмурное утро, например, обходится в лишнюю чашку крепкого кофе, и в яростную борьбу с собственным нежеланием выходить на утреннюю пробежку.
По шуршащей листве бегу по дорожкам парка, делая вид, что не замечаю накрапывающий дождик, а в голове крутиться прилипшая мелодия популярной песни "С чего начинается Родина". По радио услышал, пока одевался, позёвывая и внутренне передёргиваясь от предстоящего выхода в утреннюю осеннюю промозглость.
— "А действительно, с чего же она начинается? Мать, друзья, буквари — всё это здорово, и для сентиментальной песни нормально, но такое много где существует. Должны быть иные, более фундаментальные отличия. Нечто такое, чем можно гордиться перед детьми и внуками, и за что не жалко отдать жизнь. Великую Отечественную мы вытянули на вере в светлое будущее. Перед войной народ увидел зарождение нового образа жизни, и проникся. Собственно, социализм — это в какой степени религия, построенная на вере в идеалы, на вере в будущее счастье и полноценную, радостную
Не знаю, напрасно или нет я Ельцину вчера рассказывал, как оно "там" обстоит, в ФРГ. Увидел, что он мне не верит. Пришлось пообещать, что завезу свои фотоальбомы, с видами прилавков и обилием товаров. Так сказать — неоспоримые фотофакты.
Встретились мы с Борисом Николаевичем абсолютно случайно. Началось всё с того, что мы с женой проспали. Субботнее пасмурное утро, за окном темно. Отключенный, наконец-то, будильник. Слегка бурная ночь… Короче, были причины.
— A-а, Паш, я в институт опоздала. Записалась на комсомольский слёт по строительству дороги, а сама проспала, — заметалась Ольга по квартире, словно ураган, раскидывающий одежду в разные стороны, когда посмотрела на часы, — Ребята-то что подумают, я же комсорг группы.
— Сколько у тебя комсомольцев едет?
— Со мной десять человек записалось. Каждого отдельно уговаривать пришлось.
— Иди, вари кофе. Много. Чтобы на большой термос хватило. На моей Ниве поедем. А по дороге я тебя в кондитерскую завезу. Купим десяток пирожных. Что-то мне подсказывает, что за горячий кофе с пироженками тебя твои комсомольцы сразу же простят. Я ещё и столик раскладной из багажника не достал. Как чувствовал, что пригодиться, — в один момент родил я дальнейший план действий.
Новаторская идея захватила жену и выключила в ней тумблер зарождающейся паники.
До села домчались быстро, а около поворота увидели две чёрные Волги, с обкомовскими номерами, и группу представительных мужиков, во главе с Ельциным.
— Борис Николаевич, помощь не нужна? — поинтересовался я, остановившись рядом с ними, и выйдя из машины.
— Тут, понимаешь какое дело, УАЗик должен был нас встречать, а вот что-то его нет. А наши водители дальше не едут. Говорят, в первой же луже сядем, — досадливо поморщился первый секретарь обкома.
Я улыбнулся, глядя, что обут он не совсем по погоде. Не стоит осенью ездить в деревню в лакированных штиблетах.
— Так вы тоже на строительство дороги едете? — поинтересовался я, — И мы туда же. Могу подвезти.
Ольгу пересадил на заднее сидение, туда же залез ещё какой-то незнакомый мужик. Бумажные кульки с недавно купленными пирожными им пришлось держать в руках. Озадаченная свита секретаря смотрела вслед нашей машине. На их глазах, в первой же луже, Нива по двери ухнула в неприглядную жижу, в равных долях состоящую из воды и грязи. Да уж, Волга тут точно не пройдёт. Я и за Ниву-то опасаюсь. До студентов пробирались километра полтора, тщательно выбирая участки дороги посуше.