Двенадцатая реинкарнация. Трилогия
Шрифт:
— Разрешите взглянуть, — с улыбкой обратился ко мне Юрий Степанович, инструктор обкома партии по промышленности.
Я передал фотографию в президиум, где она пошла по рукам.
— А вы продолжайте, очень интересно и правильно говорите, — ободрил он меня, чуть заметно подмигнув.
— Собственно, у меня всё. Я предлагаю поддержать инициативу нашего Управления и поручить им контроль за своевременным снабжением наших заводов пятьюстами стратегически важными позициями. Такими как сталь, алюминий, уголь, медь и так далее. Я считаю,
— А что. Я думаю, за такое предложение можно и проголосовать, понимаешь. Директорский корпус у нас сегодня прилично представлен. Список позиций, за снабжение которыми Управление будет отвечать и их контролировать, мы для них подготовим. Голосуем, товарищи, — услышал я голос Ельцина, когда возвращался на своё место в зале.
— Ну как же так. У нас нет даже специалистов, — проблеял начальник УМТС, еле услышанный мной из-за поднявшегося в зал шума.
— А вы тех привлеките, кого хотели над нами поставить, — злорадно посоветовал ему кто-то из директоров.
Двух остальных докладчиков, зачитывающих сообщения по подготовке к зиме, никто толком не слушал. В зале активно обсуждали новые веяния. Большинство директоров сомневалось, что от государственных снабженцев будет хоть какая-то польза.
А у меня очередной личный рекорд — такого количества рукопожатий в день от директоров заводов я ещё ни разу не удостаивался. Точную цифру не скажу. Сбился со счёта на третьем десятке.
— Савельев, зайди ко мне, — бросил на ходу Юрий Степанович, выходя из зала вслед за Ельциным. Ох, зря я тут задержался, бежать надо было.
Впрочем, теперь уже поздно сожалеть. "Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!" Под эти невесёлые мысли я поплёлся к начальству "на ковёр".
— Ну и зачем ты вылез? — сходу взял быка за рога., э-э, меня в оборот Юрий Степанович.
— А зачем меня было вызывать? — хмуро поинтересовался я.
— Думали, ты основных оппонентов поддержишь. Посидишь, так сказать, на скамейке запасных.
— Что-то я их не увидел, ваших основных.
— Придержали, когда ты записался на выступление, — лукаво прищурился хозяин кабинета.
— Могли бы и предупредить заранее.
— Вот ещё. Так даже лучше получилось. У нас предполагался менее радикальный вариант. А теперь "унтер офицерская вдова сама себя высекла".
— У нас говорят в таких случаях, что инициатива поимела инициатора, — немного оттаял я, поняв, что распекать меня сегодня никто не собирается.
— Неплохо. Запомню. Ты отношения с Косыгиным не испортишь? Так-то ты серьёзный козырь в ход пустил, если понимаешь, о чём я говорю.
— Понимаю. Нет, не испорчу. Почти уверен, что он и сам был бы рад, если бы Госплан делом занялся, а не тем, чем сейчас.
— Откуда мысли?
— Оттуда, — кивнул я на фотографию, которую инструктор мне только что вернул, —
— Мысли про Госплан при себе держи. Мощно их поддерживают в Москве. Мы и то не рискнули на прямую конфронтацию. Да и на тебе они ещё отоспятся.
— Это вряд ли. У меня "толкач" не по их зубам.
— Я его знаю?
— У-у, ещё как знаете. Борис Николаевич мне лично обещал, что как только мы "космический фонарик" запустим, то он сам с моими вопросами по всем заводам проедет. "Фонарик" полетел. Третьи сутки светит. Список вопросов и предприятий для Ельцина готовим.
— И много их? — не смог сдержать ухмылку Юрий Степанович.
— Не так, чтобы очень. Вчера всего лишь пятый лист закончили. Но пишем с обеих сторон.
На следующий день заметка об инициативе УМТС по Свердловской области появилась в "Уральском рабочем", а через день её перепечатали в "Известиях".
Раннее субботнее утро я встречал в здании аэропорта. Самолёт из Москвы задерживался, и лишь после часа бесцельного хождения из зала в зал, я услышал объявление о том, что он совершил посадку. С собой отец пёр незнакомый новый чемодан. Очень тяжёлый. Вес я по достоинству оценил, когда перехватил его у бати и потащил к автомобилю.
— Кирпичей в Москве прикупил? — поинтересовался я у отца, забрасывая чемодан в багажник машины.
— Взятку дали, — хохотнул он в ответ, усаживаясь на пассажирское место.
— О как. Коньяком брал? Хотя нет, вроде не звенело в чемодане ничего и не булькало. Значит колбасой…
— Ну вот ещё… Руководители моего уровня на такие мелочи не размениваются, — отшучивается отец, оттягивая момент признания. Это у нас с ним игра такая. С детства он любит сына помучить нетерпеливым ожиданием, если что-то необычное раздобудет.
— Та-ак. Ты у нас должен был побывать в Зеленограде, и постараться встретиться с руководством Гиредмета, — начал я рассуждать вслух, выруливая на трассу, — Для микросхем вес чемоданчика явно велик. Значит, раздобыл что-то из сырья.
— Горячо. Очень горячо, — подсказал отец, используя нашу методику, когда я что-то угадывал, а он наводил меня на правильный ответ словами: "холодно, тепло, ещё теплее".
— В Гиредмете ты собирался узнать про оборудование для производства кремния. И похоже, разжился образцами. Там у тебя кремний, — поглядывая на батю, выдал я очевидный ответ, ориентируясь по расплывающейся на его лице улыбке.
— Чистейший поликристаллический кремний, — поправил меня отец, многозначительно помахав указательным пальцем, устремлённым куда-то ввысь, — Двадцать пять килограммов. Я хоть и сомневаюсь, что у тебя с затворами транзисторов что-то стоящее получится, но тут нам на все эксперименты с избытком хватит.