Двенадцатое заклятие
Шрифт:
— А если бы вы узнали, что я несчастна? — спросила она.
— Тогда я нарушил бы обещание ради вас, не потому, что я не ценю своего слова, но потому, что сутью обещания было вас защищать. Знаю, ваш отец был готов на все, лишь бы вы не страдали.
Джонас Моррисон, человек, научивший ее, что любовь — это ложь, с помощью которой юных девушек превращают в блудниц, оказался не тем человеком, каким она его считала, а полной противоположностью. Он был добрым, благородным и романтичным.
Позже утром, когда они снова тронулись
— Когда все закончится, что вы собираетесь сделать с Байроном?
Мистер Моррисон посмотрел на нее пристально, а потом отвел глаза в сторону:
— Посмотрим, останусь ли я в живых. Трудно сказать, какие у меня шансы. Месть — странная вещь, Люси. Я так долго мечтал убить Байрона, пронзить его насквозь и покончить с ним, но что-то меня останавливает. Что у меня останется после того, как я отомщу? Какой смысл будет жить?
— А ваш долг?
— Пусть кто-нибудь другой возьмет на себя следующие миссии. Я сделал достаточно.
Люси решила высказаться прямо:
— Если вы позволите себе быть убитым, принеся глупую, благородную жертву, я вас никогда не прощу.
— Какая ужасная судьба, — сказал он. — Не быть никогда прощенным Люси Деррик.
— Мы с вами в этом деле до конца. Я тоже рискую своей жизнью и не хочу, чтобы вы оставили меня сражаться одну.
Он засмеялся:
— Все наоборот. Это вы меня защищаете.
— Пообещайте, что будете благоразумны.
— Удивлен, что вы сами не собираетесь столкнуть меня с края пропасти. Вы перестали меня ненавидеть?
— Да, — ответила Люси и с трудом улыбнулась. — Я почти перестала вас ненавидеть.
Они приехали в Ноттингемшир, когда солнце садилось. День был погожий, и с наступлением сумерек, когда небо начали заволакивать облака, воздух оставался теплым. На подъезде к городу мистер Моррисон отпустил возницу, щедро ему заплатив за то, что придется самостоятельно добираться до Лондона. Он не хотел втягивать посторонних людей и решил на оставшиеся мили взять вожжи в свои руки.
— Не хочется въезжать в поместье в ночи, — сказал он, вскарабкиваясь на место возницы, — но ждать до утра мы не можем.
Несмотря на охвативший ее страх, Люси постаралась сказать бодрым голосом:
— С чем бы мы ни столкнулись в Ньюстеде, при свете дня оно может быть менее страшным, но не будет менее опасным.
Мистер Моррисон широко улыбнулся:
— Но, вероятно, его будет хуже видно.
Они приближались к Ньюстеду. Эта ночь была темнее, чем когда они были здесь в последний раз, но теплее, без пронизывающего ветра, и усадьба показалась Люси не такой зловещей. Конечно, это было не так. Она не должна терять бдительности.
Скрываться им не было смысла. Проникнуть в дом незаметно, если его охраняют, все равно не удастся, поэтому мистер Моррисон въехал в ворота и остановил экипаж у главного здания, темного и холодного. Ни в одном
Люси начала доставать из саквояжа и прятать в платье свои принадлежности — различные заклятия, амулеты и травы, которые должны были ее защитить. Часть она протянула мистеру Моррисону.
— У нас простая цель, — сказал он. — Входим, находим страницы как можно быстрее и уходим. Если нам удастся это сделать, не вступая в конфликт и ни с кем не встречаясь, буду счастлив.
— И что потом? — спросила Люси.
— Как только страницы будут у нас, мы сможем одолеть леди Харриет. Когда она будет уничтожена, ваша сестра получит назад своего ребенка.
— У вас должны быть более высокие цели, чем возвращение ребенка моей сестре.
— Мой долг — спасать жизни, мисс Деррик. Когда ваша племянница будет в безопасности, я, надеюсь с вашей помощью, выступлю против Лудда. Его и его последователей нужно остановить. Если понадобится, придется выступить и против Мэри, хотя мне этого не хочется.
— А если леди Харриет попытается нас остановить до того, как у нас будут страницы?
— Тогда будем сражаться с ней.
Люси почувствовала странное волнение. Их было двое — она и этот новый Джонас Моррисон, человек, который никогда не был подлецом и злодеем, но всегда был нежным, заботливым, остроумным, способным защитить. Удивительно, как быстро она привыкла к новому пониманию человека, которого так долго ненавидела.
Люси, мистер Моррисон и миссис Эмет вышли из кареты, и мистер Моррисон начал собирать свои вещи. Он взял с собой тяжелую кожаную сумку, которую повесил на плечо. В карманы положил по пистолету, за спину перекинул два дробовика. Он был похож на человека, готовившегося взять штурмом тюрьму.
Люси проверила свою боевую готовность, убедившись, что при ней все, что нужно, и что она сможет легко извлечь амулеты и ингредиенты для заклятий, когда потребуется. При ней был настоящий арсенал: травы, сухие цветы и металлы, всевозможные заклятия, некоторые она изготовила давно, другие — недавно. Она приготовила все, что могла предусмотреть, но не чувствовала себя полностью подготовленной.
Проверив содержимое сумки еще раз, мистер Моррисон взглянул на Люси и улыбнулся:
— Пусть наши враги ненавидят нас еще больше, да?
И они двинулись к главному зданию. Несмотря на пелерину и на то, что ночь была относительно теплой, Люси знобило, и она съежилась. Сердце отчаянно стучало, она тяжело дышала. По одну сторону стоял мистер Моррисон. Даже в кромешной темноте было видно, что выражение лица у него мрачное. По другую сторону стояла миссис Эмет, в чепце, надвинутом по самые глаза. Она, как всегда, безмятежно улыбалась. Неужели все это не сон, думала Люси. Это была ее жизнь, все происходило на самом деле. Они собирались совершить нечто опасное, а возможно, немыслимое. В любом случае обратного пути у них не было.