Дверь в декабрь
Шрифт:
Лишь несколько человек оставались у дверей в фойе, толкая в спины тех, кто шел впереди. Двое или трое оглядывались, не в силах оторвать глаз от царящего у экрана хаоса.
Лаура и Эрл успели сделать несколько шагов по направлению к спасительной двери в фойе, когда из пола в первых рядах перестало вырывать кресла. Теперь неведомая сила переключилась на задние ряды. Кресла поднялись в воздух, а потом вповалку, друг на друга, их бросило в проход, создавая баррикаду.
Мелани не разрешали выйти из зала.
Держа девочку на руках, Эрл
Внезапно что-то толкнуло его. Сильно. Отбросило назад. Что-то вырвало Мелани из его рук. Девочка покатилась по проходу, пока не уперлась в боковину одного из еще стоявших на месте кресел.
Крича, Лаура подскочила к дочери, перевернула на спину, приложила руку к шее, нащупала пульс.
— Лаура!
Она вскинула голову, услышав свое имя, и почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение, увидев Дэна Холдейна. Он ворвался в зал через заднюю дверь, расталкивая последних, еще не успевших выбежать в фойе зрителей.
Перебрался через кресла, которыми невидимый враг перегородил проход, крича:
— Все так! Обнимайте ее, прижимайте к себе, защищайте! — Он добрался до Лауры, опустился на колени. — Накройте ее своим телом, отгородите ее от Неведомого. Потому что вам Оно вреда не причинит.
— Почему?
— Объясню позже. — Он повернулся к Эрлу, который уже поднялся на четвереньки. — Ты в порядке?
— Да, отделался синяками.
Дэн выпрямился во весь рост.
Лаура лежала в проходе, среди попкорна, бумажных стаканчиков и прочего мусора, обнимая Мелани, стремясь своим телом укрыть ее. Она вдруг поняла, что в зрительном зале воцарилась тишина, что невидимое чудовище перестало крушить все, что попадалось у него на пути. Но воздух оставался холодным, просто ледяным.
Оно составляло им компанию.
Дэн медленно повернулся вокруг своей оси, не зная, с какой стороны начнется новая атака.
Но, поскольку ничто не нарушало тишины, заговорил сам:
— Ты не сможешь покончить с собой, не убив свою мать. Она не позволит тебе, если, конечно, ты не убьешь ее первой.
Глядя на него снизу вверх, Лаура спросила:
— С кем вы говорите? — А потом вскрикнула и сильнее прижалась к Мелани. — Что-то отрывает меня от нее! Дэн, что-то отрывает меня от Мелани!
— Сопротивляйтесь!
Лаура крепко держала Мелани и на какое-то мгновение превратилась в эпилептика, бьющегося и дергающегося на полу в припадке. Но атака прекратилась. Лауру перестало отрывать от дочери.
— Отпустило? — спросил Дэн.
— Да, — в недоумении ответила Лаура.
Дэн заговорил, чувствуя, что астральное тело остается в зрительном зале.
— Мама не позволит тебе утащить ее, чтобы ты смогла забить себя до смерти. Она тебя любит. Если придется, она умрет, чтобы защитить тебя.
Три кресла взлетели в воздух, оторвавшись от пола. С полминуты кружились, ударяя друг о друга, потом упали.
— Что бы ты ни думала, — говорил Дэн психогейсту, — ты не заслуживаешь смерти. То, что ты сделала,
Тишина.
Никаких взлетающих кресел.
— Твоя мама любит тебя. Она хочет, чтобы ты жила. Поэтому будет держаться за тебя изо всех сил.
Стон, сорвавшийся с губ Лауры, показал, что до нее наконец-то дошла ужасная правда.
У экрана шевельнулись и приподнялись половины занавеса, словно пытаясь вновь превратиться в крылья, но через несколько секунд упали двумя бесформенными кучами.
Эрл встал. Шагнул к Дэну. Оглядывая пустой зрительный зал, он спросил:
— Так это она?
Дэн кивнул.
Плача от пережитого потрясения, горя, страха, Лаура качала дочь на руках.
Воздух оставался холодным.
Что-то толкнуло Дэна невидимыми ледяными руками, но не так чтобы сильно.
— Ты не сможешь покончить с собой. Мы не позволим тебе покончить с собой, — сказал Дэн невидимому астральному телу. — Мы любим тебя, Мелани. У тебя не было шанса начать новую жизнь, но мы хотим дать тебе этот шанс.
Тишина.
Эрл начал что-то говорить, но в нескольких рядах от них психогейт принялся выламывать кресла, половины занавеса на этот раз поднялись и распрямились, как крылья, захлопали двери обоих запасных выходов, с потолка посыпались плитки звукозащитного материала, возник и начал усиливаться дикий вой, быстро набрав такую громкость, что Эрл и Дэн заткнули уши руками.
Дэн видел, как Лаура кривится от боли, но она не отпустила Мелани, чтобы заткнуть свои уши. Крепко держала дочь, прижимая ее к себе.
Вой поднялся до невыносимого уровня, и Дэн уже подумал, что недооценил девочку и она сейчас обвалит крышу, чтобы убить всех ради того, чтобы покончить с собой. Но вой внезапно стих, поднятые в воздух предметы упали на пол, двери перестали хлопать.
Последняя плитка упала в проход в нескольких ярдах от них, пару раз подпрыгнула, замерла.
Опять никакого шевеления.
Опять тишина.
С минуту они с тревогой ожидали, что же будет, а потом воздух начал теплеть.
Из фойе в зрительный зал зашел какой-то мужчина, скорее всего менеджер, и спросил:
— Что здесь произошло, черт побери?
Сопровождавший его другой мужчина, должно быть, билетер, который, скорее всего, видел начало погрома, попытался что-то объяснить, но не смог.
Дэн заметил движение в окне проекционной, увидел выглядывающего из нее мужчину, на лице которого читалось изумление.
Лаура наконец-то оторвалась от Мелани, Дэн и Эрл присели на корточки рядом.
Девочка открыла глаза, но ни на кого не смотрела. Взгляд оставался рассеянным, но заметно отличался от прежнего. Она еще не могла сосредоточиться на чем-либо в этом мире, но уже и не смотрела внутрь себя, где раньше искала убежище. Сейчас она находилась в пограничье между воображаемым и реальным мирами, между темнотой, что царила внутри ее, и светом этого мира, в котором ей предстояло жить.