Дверь в декабрь
Шрифт:
— Серая комната, — вставил Дэн. Эрл кивнул.
— А что в этом проекте было либерального? — спросила Лаура.
— Скорее всего, ничего, — ответил Эрл. — Ярлык либерализма — очень удобная ширма. К такому выводу в конце концов и пришла Мэри О'Хара.
— Ширма для чего?
— Этого она не знала.
Официантка вернулась с тремя чашками кофе и стаканом пепси.
— Ваш ленч будет готов через пару минут. — Она посмотрела на разбитые губы и повязку на голове Эрла, на синяк и ссадину на лбу Дэна. — Вы попали в автоаварию или как?
— Упали,
— Поднимаясь? — переспросила официантка.
— Летели четыре этажа, — уточнил Эрл.
— Ага, вы шутите.
Они ей широко улыбнулись.
Она тоже улыбнулась и поспешила к соседнему столику принимать заказ.
Пока Лаура вынимала из упаковки соломинку, опускала ее в стакан, а потом уговаривала Мелани попить пепси, Дэн повернулся к Эрлу.
— Судя по тому, что ты рассказал, миссис О'Хара не из тех, кто просто уходит. Я бы предположил, что она написала письмо в Федеральную избирательную комиссию и добилась бы закрытия «Свободы теперь».
— Она написала, — ответил Эрл. — Два письма.
— И что?
— Ответа не получила.
Дэн нахмурился:
— Ты говоришь мне, что люди, которые стоят за «Свободой теперь», могут надавить на Федеральную избирательную комиссию?
— Скажем так: могут повлиять на ее решения.
— То есть мы имеем дело с секретным федеральным проектом. Значит, мы поступили правильно, выскользнув из-под колпака ФБР.
— У меня в этом полной уверенности нет.
— Но только государственное ведомство может остановить расследование, которое должна была начать комиссия, получив такие письма, и даже в таком случае у них возникли бы проблемы.
— Прояви терпение. — Эрл поднял чашку.
— Ты что-то знаешь.
— Я всегда что-то знаю. — Эрл улыбнулся, глотнул кофе.
Дэн увидел, что Мелани выпила немного пепси, пусть и не без трудностей. Лаура уже использовала одну салфетку, вытирая коричневую жидкость с подбородка девочки.
— Сначала позвольте объяснить, откуда «Свобода теперь» берет деньги, — продолжил Эрл. — Миссис О'Хара занимала пост секретаря, но, почувствовав неладное, она, не спрашивая разрешения Купера или Хоффрица, залезла в документацию казначея. Девяносто девять процентов средств, которые получал их ЛПК, поступали от трех других ЛПК: «Честность в политике», «Граждане за просвещенное государство» и «Группа „Двадцать второй век“. Более того, наведя справки, она выяснила, что Купер и Хоффриц входили в руководство всех этих групп, а финансировались они не взносами простых граждан, как можно было ожидать, а двумя некоммерческими организациями, двумя благотворительными фондами.
— Благотворительными фондами? Разве им разрешено заниматься политикой?
Эрл кивнул:
— Да, если они ведут себя осторожно, а в их уставе есть пункт о поддержке программ, направленных на «улучшение функционирования государственных структур».
— А где брали деньги эти фонды? — спросил Дэн.
— Любопытный ты, однако. Миссис О'Хара этим интересоваться не стала, а я позвонил из ее дома
— Господи, это какая-то китайская головоломка! — воскликнула Лаура.
— Насколько я понимаю, получается следующее. — Дэн взял инициативу на себя. — Этот большой благотворительный фонд субсидировал два фонда поменьше, которые, в свою очередь, субсидировали три либеральных политических комитета, «Честность в политике», «Граждане за просвещенное государство» и «Группа „Двадцать второй век“. А уже эти три организации „сливали“ деньги в „Свободу теперь“, где они тратились исключительно на проект Дилана Маккэффри в Студио-Сити.
— Ты все понял правильно, — кивнул Эрл. — Это тщательно продуманная система отмывания денег, благодаря которой источник финансирования отделен несколькими посредниками от получателя средств, на случай, что у Дилана Маккэффри возникли бы проблемы и власти бы выяснили, что он проводит жестокие эксперименты на собственном ребенке.
Веселая официантка принесла ленч, и пока она ставила на стол тарелки, они обсуждали погоду.
Когда же она ушла, сразу к еде никто не притронулся.
— Так какой же благотворительный фонд стоит в центре этой китайской головоломки? — спросил Дэн Эрла.
— Держись за шляпу, чтобы не слетела.
— На мне нет шляпы.
— Фонд Бута.
— Будь я проклят!
— Тот самый, что поддерживает сиротские приюты, организует праздники для детей из бедных семей, оказывает помощь старикам? — спросила Лаура.
— Тот самый, — подтвердил Эрл.
Дэн уже сунул руку в карман. Достал распечатку покупателей магазина «Пентаграмма». Открыл на букве Б и показал им: Палмер Бут, наследник состояния Бутов, глава нынешней империи Бутов, владелец «Лос-Анджелес джорнэл», один из наиболее влиятельных людей Лос-Анджелеса, человек, определяющий политику фонда Бута.
— Я увидел это вчера вечером, в кабинете Джозефа Скальдоне, который располагался в подсобке маленького магазинчика, торгующего всем, что связано с оккультизмом. Меня еще удивило, что такой сугубо прагматичный бизнесмен, как Бут, может интересоваться сверхъестественным. Разумеется, у любого можно найти слабое место. Все мы подчас увлекаемся какой-то глупостью. Но, учитывая репутацию Бута, его имидж высокоинтеллектуального человека… черт, да я и представить себе не мог, что увижу его фамилию в таком вот списке.
— Адвокаты дьявола встречаются в самых непредсказуемых местах, — философски заметил Эрл.
Из музыкального автомата полился голос Элтона Джона. Дэн всмотрелся в серую пелену дождя.
— Два дня тому назад я даже не верил в дьявола.
— Но теперь?
— Но теперь… — вздохнул Дэн.
Лаура начала резать чизбургер Мелани на кусочки, каждый из которых можно было подхватить вилкой и положить в рот. Девочка смотрела то ли на рисунки, которые создавала на окне стекающая по стеклу вода, то ли куда-то очень и очень далеко.