Дверь в детство
Шрифт:
Взгляд молчавшего всё это время Вовки, казалось, вот-вот должен был прожечь ненавистную бригадиршу насквозь, но сам виновник инцидента продолжал упорно молчать, понуро стоя рядом. Егор заметил настроение старого товарища, и подавил в себе невольное желание улыбнуться.
– Ого, брат, и где же ты такое стекло раздобыл? У нас ведь такого никогда не было?
– Тон вопроса Егора был совершенно беззлобным, и даже, скорее, удивленным.
А удивляться тут действительно было чему. Егор аккуратно, за самые края извлек одну из линз и со знанием дела
– Говори, где заготовки взял, ирод окаянный, - толкнула Вовку в бок строгая Варвара - тебя начальник спрашивает!
Тот облизал пересохшие губы и сбивчиво заговорил:
– Я не крал их. Вот для этих линз - Вовка указал на небольшие линзы, лежащие в той же коробке - я нашел заготовки в кабинке у Сидорова, после того, как он уволился. Ту кабинку после него всё равно никто не занимал, и закрыта она не была. Там я и обнаружил стекло для заготовок. Откуда оно у Сидорова взялось, я не знаю.
– Хорошо, - заговорил Егор - допустим, мы тебе поверили. Но скажи, пожалуйста, откуда у тебя оказались заготовки вот для этих, огромных стекол, И вообще, зачем тебе нужны такие линзы?
Егор, конечно лукавил. Он уже догадался, что Линзы были нужны Вовке только для одного дела - чтобы сделать тот самый пресловутый телескоп, о котором он когда-то в детстве упоминал во время их давнишних разговоров.
На поставленные перед ним вопросы Вовка долго не отвечал, и только после того, как на него вновь прикрикнула бригадирша, окончательно раскололся. Нехотя, он все же поведал и про свой недостроенный телескоп, и про стекла, предназначавшиеся для окуляра и объектива и даже про то, что ничего больше на заводе без спросу не брал.
– Когда наш старый универмаг ремонтировали, там, в витринах толстенные стекла стояли - стал рассказывать он - Во время штукатурки стен рабочие случайно повредили одно из тех окон. Тогда еще один из них сильно о край того стекла порезался, когда лестница под ним упала. Стекло потом долго не могли заменить, а то старое, разбитое, долго потом валялось около стройки. Я потом ночью пришел и расколошматил его, и крупные осколки себе забрал. Вот из них-то я и наточил линз...
– Постой, постой - Егор даже головой замотал - так ты что, из простого, не оптического стекла линзы сделал?
Бригадирша, услышав Вовкины оправдания, уже не так сильно была зла на него. Она тяжело вздохнула, взглянула на виновника с каким-то снисхождением, и покрутила у своего виска пальцем.
– И что такие "грязные" линзы тебе дадут, олух ты окаянный?
– язвительно произнесла она - Да твой телескоп такие искажения выдаст, что даже если на Марсе зеленых человечков отродясь не водилось, то ты их сквозь свои стекла там точно теперь увидишь!
Затем, обращаясь уже к Егору, она произнесла:
– Ну, не знаю даже что с этим обормотом делать, Виктор Леонидович, пусть, конечно, коллектив решает, но я бы такого работника выгнала на все четыре стороны, и дело с концом.
После таких слов Вовка вновь поглядел нехорошим взглядом на свою обидчицу,
Егор же думал сейчас совсем о другом. Безусловно, тратить своё рабочее время на левые, пускай и довольно безобидные безделушки, никогда не поощрялось на заводе. И пускай даже при этом Вовка, если верить его рассказу, ничего здесь не крал и не присваивал, без внимания данную ситуацию оставлять было нельзя.
С другой стороны, Егора сильно впечатлило то, какой сильной и целенаправленной была тяга этого совершенно необразованного парня к тому, чтобы самостоятельно, пускай, даже совершая при этом кучу технических и конструктивных ошибок, сотворить нечто выдающееся, выходящее за рамки умения многих, даже весьма компетентных специалистов.
– Варвара, Васильевна, - обратился, наконец, Егор непосредственно к стоящей рядом женщине - Я думаю, не стоит пока делать поспешных выводов. Можно вас на минутку.
Егор взял под локоть строгую бригадиршу, чтобы отвести ее чуть в сторону от понуро стоявшего у своего рабочего стола Вовки. Та молча подчинилась и вопросительно уставилась на Егора, ожидая от него вопросов.
– Скажите, а что если нам дать ему возможность исправиться?
От поднявшейся, было, волны негодования со стороны собеседницы Егор отмахнулся.
– Послушайте, насколько я знаю, этот парень работает простым обдирщиком. Так?
– Да, Виктор Леонидович, но...
– Варвара, Васильевна, весь этот инцидент примечателен, прежде всего, тем, что простой обдирщик как-то умудрился рассчитать диаметры линз, подобрать соответствующие инструменты, обработать и отшлифовать заготовки, затем самостоятельно отполировать и довести их до финального состояния.
Продолжая глядеть на своего начальника, строгая Варвара быстро-быстро заморгала своими глазами, словно в ее голове вдруг замелькали какие-то свежие и здравые мысли. И пока она усиленно соображала, Егор подытожил свою идею.
– Скажите, вы прямо сейчас могли бы проверить то, насколько правильно он сделал эту свою... "халтуру"? Пускай даже мы опустим оптические свойства изделий, остановившись лишь на точности кривизны оптики и на качестве полировки.
– Ну, проверить всегда можно...
– стала бормотать бригадирша, попутно отдуваясь, словно пузатый самовар.
Они вдвоем вновь подошли к месту, где всё ещё топтался Вовка и вытащили на пробу из по-прежнему стоящей на столе коробки несколько выпуклых и вогнутых стекол.
Затем Варвара куда-то упорхнула, и, буквально через минуту, вернулась обратно с тестовыми шаблонами в руках.
После этого у Вовки, который был немало удивлён такими странными действиями начальства, спросили, по каким именно диоптрическим параметрам он изготавливал свои линзы. Услышав его ответ, Варвара принялась тщательно замерять характеристики данных "изделий".