Дверь в Иной мир (сборник)
Шрифт:
Хурус Холл смолк. В крохотной комнатке надолго воцарилась тишина — напряженная, тревожная тишина.
— Но как же Нал Джак? Что с ним? — спросил я, нарушив затянувшееся молчание. На лицах моих товарищей внезапно появилось странное выражение, а Дал Нара отвернулась.
В конце концов Хурус Холл заговорил:
— После того как конусоиды обследовали меня, — заговорил он, — они привели Нал Джака. Думаю, меня на время оставили в живых лишь потому, что я обладаю большими знаниями, чем пилот… они подвергли его вивисекции.
Снова воцарилось унылое молчание.
Нетвердыми шагами я приблизился к маленькому зарешеченному окошку. Внизу раскинулся город, населенный конусоидами. Всюду, куда хватало взгляда, над рядами светящихся пирамид, между которыми скользили темные фигуры, носились рои летательных аппаратов.
Я помнил, что мерцающая стена пирамиды, в которой мы были заключены, наклонно уходила вниз на пятьсот футов, и до верхушки ее было примерно столько же. Подняв глаза, я увидел небо, покрытое россыпью ярких огоньков — это были звезды нашей Галактики, к которым стремительно приближалась темная звезда, неся погибель. И ярче всех среди них сверкала ближайшая желтая точка — наше Солнце.
Именно вид родной звезды, увеличивающейся в размере с каждым днем, приводил нас в отчаяние в течение последовавших за этим разговором часов и дней. Мы знали, что там, за городом, в черном лесу спрятан наш корабль, и экипаж ожидает нас. Если бы мы могли сбежать, то непременно предупредили бы Федерацию о приближающейся опасности, но побег был невозможен.
Силы быстро возвращались ко мне, несмотря на то, что пища, которой нас кормили раз в день, была почти несъедобной. Настроение становилось все более и более подавленным. Мы почти перестали разговаривать друг с другом. Мысли каждого вращались вокруг приближавшейся гибели нашего Солнца.
Шли дни, каждые двадцать четыре часа сигнал трубы оповещал жителей города о наступлении четырехчасовой «ночи». Мы все глубже погружались в пучину тупого отчаяния.
Но вдруг мы очнулись от охватившей нас апатии и поняли, что со времени моего выздоровления прошло девять дней, уже завтра темная звезда должна пролететь мимо Солнца и увлечь его за собой. Времени больше не осталось!
Апатия сменилась бешеной яростью. Как по команде, мы принялись колотить в стены нашей темницы. А затем совершенно неожиданно пришло спасение.
В тот день уже в течение нескольких часов сверху доносился непрерывный стук, шум каких-то инструментов и гул машин. Целая толпа конусоидов прошла мимо нашей двери, таща куда-то наверх разнообразные инструменты. Мы уже перестали обращать на них внимание, но вдруг снаружи послышался металлический лязг. Оказывается, проходя мимо, один из аборигенов уронил большой моток тонкой металлической цепи, не заметив потери.
В мгновение ока мы оказались у двери и попытались достать драгоценную находку. Но, несмотря на то, что мы
Цепь оказалась не толще мизинца, но при этом была необыкновенно прочной. Развернув ее во всю длину, мы поняли, что ее вполне хватит, чтобы добраться до земли. Спрятав сокровище в угол комнаты, мы принялись с нетерпением ожидать «ночи».
Наконец, когда нам уже стало казаться, что время тянется бесконечно, снаружи донеслись трубные звуки, после чего улицы мгновенно опустели, а шум в пирамиде стих. Наступила полная тишина, нарушаемая только жужжанием нескольких конусов-наблюдателей над гигантским конденсатором и низким гудением самого конденсатора, доносившимся издалека. Мы немедленно приступили к работе.
Сперва требовалось выломать решетку. Вооружившись металлическими обломками, мы в течение нескольких часов яростно ковыряли камень у основания одного из прутьев решетки. Но работа двигалась ужасающе медленно. За два часа упорного труда удалось лишь выдолбить дюйм светящегося камня. Еще час ушел на то, чтобы освободить нижний край прута. Между тем до окончания периода сна осталось совсем немного времени. Наконец, когда до «утреннего» сигнала было не более получаса, я бросил ковырять камень и крепко привязал цепь к нижнему концу прута. Мы немного отошли в сторону, уперлись в стену под окном, а затем изо всех сил потянули цепь на себя.
Казалось, все тщетно, толстый прут крепко держался на своем месте. Но внезапно он вывалился из гнезда и с громким звоном упал на пол.
Мы рухнули друг на друга, задыхаясь и тревожно прислушиваясь, не привлек ли звук внимание конусоидов, а затем поднялись и поспешно привязали цепь к одному из оставшихся прутьев. Когда мы осторожно спустили цепь за окно, она, развернувшись, повисла вдоль стены. Конец ее оказался далеко внизу, на светящейся мостовой.
Хурус Холл первым протиснулся через решетку и, перебирая руками, начал спускаться вниз. Не успел он проползти и десяти футов, как за ним последовала Дал Нара. Затем я тоже выбрался наружу и скользнул вниз. Все трое, держась за цепь, мы ползли по стене гигантской пирамиды, словно мухи по светящейся сахарной голове.
Я уже отполз от окна на десять-двадцать футов и взглянул вниз, на мерцающую пустынную улицу. До нее оставалось пятьсот футов, которые казались бесконечностью. Но тут внезапно я услышал сверху какой-то скрежещущий звук. Подняв голову, испытал самый сильный страх за всю свою жизнь.
Из окна, откуда мы только что выбрались, в двадцати футах надо мной, высунулся конусоид, привлеченный в камеру звоном упавшего металлического прута. Белый глаз, окруженный красным ободком, смотрел прямо на меня.