Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
— Он самый или его близнец. Хотя, пожалуй, у него не может быть братьев. Они, наверное, еще в колыбели померли со страху, глядя на него.
— Пожалуй. Есть будешь?
— Не здесь. Давай спустимся и пообедаем, как подобает приличным людям, в ресторане. Забудем на время о наших с тобой бедах.
В ресторане было пусто. Они почти не разговаривали. Мери Лу смотрела куда-то поверх его головы. После второй чашки кофе она тронула его за плечо.
— Арчи, знаешь ли ты, что древние китайцы советовали женщинам, подвергающимся насилию?
— Нет. А что?
—
— Говори по-английски.
— Я тебе переведу. Почему они на нас нападают?
— Мы не делаем того, что хотят они.
— Не только. Они хотят изолировать нас, чтобы о нас никто не узнал. Они хотят купить тебя или запугать, чтобы ты прекратил работу над изобретением. Если не получится, они попробуют что-нибудь пожестче. Сейчас ты для них опасен, и опасность твоя в том, что у тебя есть секрет. А что, если этот секрет перестанет быть секретом? Если каждый будет знать твою тайну?
— Тогда им придется весьма и весьма плохо.
— Да, но что они смогут сделать? Ничего. Эти удавы — практичный народ. Они не потратят на твою осаду ни гроша, если это не принесет им прибыли.
— И что ты предлагаешь?
— Огласить наш секрет. Рассказать о нем всему миру. Пусть наши экраны делают все, кто захочет. Процесс так прост, что его можно воспроизвести в любой лаборатории, только объясни им — как это сделать. Можно назвать, по меньшей мере, тысячу фабрик, которые уже сейчас, с имеющимся оборудованием, смогут серийно производить наши экраны.
— Боже мой, Мери Лу! Тогда мы не получим ни гроша!
— А что ты теряешь? Держа в секрете наше изобретение, мы теряем еще больше. Ты получишь патент, кое-какой гонорар и будешь обдирать производителей, скажем, десять центов с квадратного метра. Понадобятся миллионы квадратных метров. В первый же год ты получишь сотни тысяч долларов, а дальше — больше. Ты сможешь оборудовать лучшую в стране лабораторию.
Он швырнул салфетку на стол.
— Сдается мне, детка, что ты права.
— Не забудь, кроме того, что ты делаешь это для своей страны. По всему Юго-Западу, повсюду, где светит солнце, вырастут новые фабрики. Даровая энергия! Ты станешь великим освободителем.
Он поднялся. Глаза его блестели.
— Так мы и сделаем, детка! Я тотчас же расскажу отцу о нашем решении и вскоре весь город узнает об этом.
Два часа спустя во всех редакциях страны телетайпы отщелкивали сообщение. Дуглас включил в него технические детали процесса и условия производства. Когда они с Мери Лу вышли из здания “Ассошиэйтед Пресс”, экстренный выпуск уже поступил в продажу.
“ГЕНИЙ ПОДАРИЛ ЛЮДЯМ БЕСПЛАТНУЮ ЭНЕРГИЮ!”
Дуглас купил газету и кивнул громиле, который следил за ним.
— Иди сюда, малыш. Ты хорошо поработал и у меня есть для тебя поручение — он вручил ему газету.
Громила смущенно взял ее. За всю его долгую и беспокойную карьеру никто из “объектов” не обращался к нему так вежливо.
— Отнеси эту газету своему хозяину и скажи, что Арчи
Когда шпион исчез в толпе, Мери Лу взяла Арчи за руку.
— Ну что, полегчало, сынок?
— Немного.
— Все заботы позади?
— Все, кроме одной.
Он сгреб ее за плечи и закружил.
— Нам с тобой нужно решить еще один вопрос. Идем.
— Какого черта, Арчи! Отпусти меня!
— И не надейся. Видишь этот дом? Это мэрия. Там мы зайдем в комнату, и нам выдадут брачное свидетельство.
— Но я не собираюсь замуж за тебя!
— А мне наплевать! Ты долгое время оставалась в моей лаборатории, поэтому я скомпрометирован. Ты должна вернуть мне доброе имя, или я начну вопить на всю улицу.
— Это шантаж!
Когда он втащил ее в мэрию, она почти не сопротивлялась.
ДОРОГИ ДОЛЖНЫ КАТИТЬСЯ
— Кто заставляет дороги катиться?
Оратор, стоя на трибуне, ждал ответа своей аудитории. Нестройные выкрики вскоре слились в зловещий гул.
— Мы!.. Мы!.. Мы, черт побери!
— Кто делает всю грязную работу под землей, чтобы люди могли ездить на них?
Тут же послышался громовой ответ:
— Мы!
Оратор развивал успех, теперь его речь полилась потоком. Он наклонился к толпе, переводя взгляд с одного лица на другое, словно обращаясь к каждому в отдельности.
— Что обеспечивает бизнес? Дороги! Что доставляет людям пищу? Дороги! Что везет их на работу? Дороги! Что возвращает домой, к женам? Дороги!
Он сделал эффектную паузу, потом уже тише продолжал:
— Что люди будут делать, если вы перестанете опекать дороги? Им опять придется ходить пешком, и все это великолепно знают. А что они делают для вас? Тьфу! Разве мы просим чего-то невозможного? Разве наши требования необоснованны? “Право на увольнение по собственному желанию”. Оно есть у всех, кроме нас. “Равная с инженерами заработная плата”. А почему бы и нет? Кто из нас настоящие инженеры? Кто лучше разбирается в механизмах дорог? Кто по-настоящему отрабатывает свою зарплату: “джентльмены” в конторах или вы под землей? Что еще мы просим? “Право выбирать своих инженеров”. Какого черта нам не позволяют этого? Кто, как не мы, имеет на это право? Мы, механики, или эти идиоты-экзаменаторы, которые ни разу не были под землей и не смогут отличить ротор от катка? — он снова сделал эффектную паузу и уже спокойнее продолжал. — Вот что я вам скажу, братья: мы должны бросить писать петиции в сенатскую комиссию по транспорту и начать действовать. Пусть они треплются о демократии, мы-то знаем цену этим разговорам. У нас есть сила, братья, и мы сможем ею воспользоваться.