Дверь в стене
Шрифт:
Вот карта:
Из этой карты сразу видна не только серьёзность намерений сторон, но и их честность. В тех, естественно, рамках, которые задают предел смыслу слова "честность" в том случае, когда мы берёмся рассуждать о взаимоотношениях не двух человеков, а двух государств.
(Где-то повыше упоминалось о невзгодах начала ХХ века на бакинских нефтепромыслах, вылившихся в беспорядки, стачки и поджоги, что повлекло за собою и определённые потери в финансовом смысле. После чего официальный Петербург попробовал искать тех, кого нынче принято именовать "инвесторами",
А теперь возьмите две карты, ту, что прилагалась к англо-российскому соглашению от 1907 года и другую, ту, которая прилагалась к Sykes-Picot Agreement и сложите их вместе. Попробовали? Я вам это дело облегчу, вот что у вас получится:
Замечательная картинка! Осталось теперь совместить серенькое на правой карте с жёлтеньким на левой. Потрудитесь, совместите. Серенькое, северная Персия, это то, что у РИ вот уже почти десять лет есть, а жёлтенькое она желает к серенькому присовокупить. Слить вместе, невзирая на какие-то там границы, потому что есть нечто границ сильнее.
Есть народ.
И тогда он тоже был. Назывался и называется этот народ - курды.
И по этой причине мы с вами и писали упоминаемое в те годы применительно к договорам слово "Армения" в кавычках. Потому что в данном случае название - понятие географическое, а смысловое наполнение - этническое. Вот карта расселения курдов:
Карта современная, но большой роли это не играет, курды народ очень старый и ареал расселения курдов остаётся неизменным вот уже как минимум несколько сот лет.
И соглашение Сайкса-Пико, помимо написанного на бумаге, имело ещё и проговоренность словами, ту самую проговоренность, к которой государства зачастую относятся куда ответственнее, чем к скреплённой подписями бумаге. И, согласно достигнутой договорённости, французы кроме своей "зоны" получали ещё и влияние в среде арабов шиитов, англичане получали в своё распоряжение арабов суннитов, а русские получали (хотели получить) - курдов. (И если мы вспомним, откуда прилетел в Тегеран "аятолла" Хомейни, и борьбу 50-х годов между Англией и СССР за влияние на курдов, то становится понятным, где берёт начало кончик вьющейся верёвочки и куда уходит корешок.)
Претендуя на "Армению", РИ претендовала не так на территорию (хотя и на территорию тоже), как ещё и на право "играть" народом. На такое же точно право, по которому играют сегодня США не только теми же курдами, но ещё и пуштунами, белуджами и много, много кем ещё.
И Россия хотела того же самого, но только сто лет назад.
И всё это в непосредственной близости мало того, что от жемчужины британской короны, но ещё и от живительного для англичан источника
Ну и чего же вы от англичан хотите?
Они и сделали именно то, что сделали бы вы, окажись вы на их месте.
Кидая взгляд через плечо из нашего высокого сегодня на лежащую в столетней низине даль, видно, что России следовало либо тщательнее маскировать свои истинные намерения, либо, что было более реалистично, демонстративно отказаться от продвижения к югу. Не идти ни на какие договорённости, как бы соблазнительно они ни выглядели. Это давало РИ шанс на выживание. Американцы оказались дальновиднее и терпеливее. Когда англичане ещё до начала Первой Мировой предложили полковнику Хаусу Иерусалим, тот тут же отказался. Уже в Версале, когда Россия выпала из числа не только игроков, но и претендентов, Англия предложила "Армению" и "черноморские проливы вкупе с Констанинополем" Америке, которой пришлось бы, находясь за океаном, "присутствовать" в регионе, противостоя французским, итальянским, греческим, русским и непосредственно турецким интересам, замиряя одновременно "горцев", а Англия в этой каше выступала бы в роли арбитра. Американцы данайский дар отвергли с понимающей усмешкой. "Ищите дураков у себя под боком."
159
Собственный бок это нечто очень нам близкое и осязаемо приятное. Но помимо гладких боков, понимаемых когда в личном, а когда и в разделочном смысле, существуют понятия мало того, что отдалённые, но ещё и возвышенно величественные. Существует то, что для русского сознания значимо уже просто потому, что некое событие имеет приписываемое ему самим же сознанием "всемирно-историческое значение."
Для тех из нас, кто возрастом постарше, эти три слова превращены в некое клише в силу многократного и с течением времени всё менее тщательного прожёвывания далеко не одним лишь мыслительным аппаратом. "Привыкли руки к топорам."
С тем, что одни события оказывают на нашу жизнь влияние большее, чем другие, спорить невозможно. То, что Аннушка проливает масло, имеет конечно важное и несомненно всемирно-историческое значение для некомпозитора Миши Берлиоза, а отданный приказ о сбросе на Нагасаки Толстяка, в железных боках которого не было ни единой унции лишнего жира, имел не менее конечное значение для нескольких десятков тысяч человек, среди которых наверняка имелась парочка композиторов-песенников. И дело не в том, что Миша был литературным персонажем, в конце концов на скрижалях чтимой нами Истории высечены имена целой кучи персонажей именно что литературных. Корень проблемы в другом - в известности.
Если мы не знаем о некоем событии, то одно лишь это печальное обстоятельство, порождаемое нашим неведением, лишает нас возможности осуществить приятный процесс градации. Мы не можем выставить оценку событию если мы о нём ничего не знаем.
А если мы знаем о нём чуть-чуть? Слышали краем уха? А если мы знаем о нём кое-что? А если мы знаем о нём не кое-что, а, как нам кажется, очень много? А если об этом событии нам рассказывают день и ночь? А если изучать это событие десять лет в школе и пять лет в институте? Тут поневоле усомнишься в собственной значимости и самозабвенно поверишь во всемирно-историческое значение этого самого события. Нет, ну в самом деле, если о нём столько говорят, то как ему не быть всемирно-историческим?
Обнаруживается, что зазор между "ведать" и "не ведать" открывает возможности безграничные. Не для нас, понятно. А для того, кто решает, что нам с вами ведать, а чего - на надо бы. Для нашего же собственного блага. Каждый знает, что знать следует поменьше. "Буду вечно молодым!" Здесь мы остановимся, чтобы не пересечь черту, проведенную между конспирологами и людьми нормальными, теми, кто ежевечерне усаживается в мягкое креслице и начинает вслушиваться глазами в то всемирно-историческое, что друг, товарищ и брат телевизор ему рассказывает.