Дверь в темную комнату
Шрифт:
– Отпусти его!
Громов отпрянул назад.
– Женя!!! – взвизгнул мужик и, забыв о своих страхах и горе, бросился ко мне на шею. – Женечка, родная!
– Тфу ты, черт! – выругался Громов. – Нет ничего у этого недоумка! Да и убить такой никого никогда бы не смог!
– Ж-женя… А что это?! А… как? – отстранился от меня Павлик. – Ты что это… Ты… Ты и он… – Он говорил это – и пятился.
– Да успокойся ты, – попыталась я вразумить обезумевшего мужика.
Но куда там… В следующую секунду в квартиру вломился не усидевший на месте Глебка, и
– Ты… – он ткнул в меня дрожащим пальцем, – ты с ними заодно?!
– Я тебе сейчас все объясню, – просюсюкала я.
– Вы сговорились! – Не слушая меня, Павел продолжал щелкать зубами. – Вы все!!! – Он обвел нас безумным взглядом. – В-вы… Вы решили, что у меня есть бриллианты? Да? Что это я убил Романа и Бориса? Женя, ты тоже так подумала?! – Он вновь забился в угол.
Мне вдруг стало не по себе. Как я, в самом деле, могла? Должно быть, у меня что-то помутилось в голове после ареста. Павлик – недалекий, трусоватый тип, но… НО ОН НЕ УБИЙЦА!!!
– Паша… – попыталась я успокоить его.
Но Павлик трясся всем телом в углу и едва слышно бормотал:
– Что я вам сделал?! За что?! За что?..
– По твоей вине два года тому назад погиб мой брат, – изобличающе ткнул в него пальцем беспощадный Глеб.
– А? Что?.. – Павел поднял на нас красные глаза.
– Артур Соболев, помнишь такого? Он проиграл тебе крупную сумму в карты, и ты поставил его на счетчик!
– Й-а… Я? – заикнулся Павел.
– Да! Он не смог собрать нужную сумму и… просто свел счеты с жизнью. Артур Соболев был моим братом! Он погиб по твоей вине!
– Это был не я, – с такой детской искренностью, глядя на нас овечьими глазами, произнес Павел, что не поверить ему было нельзя. – Я никогда никого не ставил на счетчик! Да, мне часто проигрывали. Но долги были мелкими. Не больше трехсот тысяч. Я никогда не играл на более крупную сумму – знал, что это опасно. В первый раз я сыграл по-крупному с Громовым, и то – влип… – Павел шмыгнул носом.
– Так! Не знаю, как вам, а лично мне все это надоело! – прервал бормотания Павла Громов. – Я связался с этим недоумком только по просьбе Самойлова. Самойлова больше нет, бриллианты пропали. Мне больше неинтересно участвовать во всей этой истории. Я ухожу. Слышишь, ты, шальной? – Громов легонько толкнул Павлика. – Наскребешь денег на возврат – заходи. А иначе – видеть я тебя не хочу! Разбирайтесь с ним сами, – и с этими словами Громов вышел за дверь.
Мы остались в грязном, засаленном коридорчике втроем… Скуливший от обиды и страха Пашка, дышащий злобой Глеб и я – растерянная и обескураженная.
– Хочешь сказать, что это не ты обыграл Артура Соболева? – напустился с расспросами Глеб на Павлика.
– Я одно время работал на кое-каких людей…
– На каких еще людей?
– Они заприметили меня в одном из казино, где я обыгрывал всех несколько дней подряд. Они «выловили» меня и предложили работать на них. Они находят клиентов, а я обыгрываю их. Получаю за каждую партию определенную сумму денег, а с карточным должником
– Что это были за люди, подгонявшие тебе клиентов?
– Я не работаю на них уже больше года. Остались только какие-то старые контакты. Может быть, они уже и сменили номера телефонов…
– Говори!
Жалобно поскуливая, Павлик обхватил голову руками. Наконец он вспомнил пару-тройку телефонов.
– Я работал только с ними, но, возможно, в игре был задействован и кто-то еще.
– Разберусь, – коротко сказал Глеб.
– Паша. – Я опустилась на корточки перед своим несчастным клиентом. – Ты отчего из гостиницы сбежал?
– Подумал, что полицейские и меня арестуют.
– А было за что? – беззлобно усмехнулась я, но тут же поняла, что шутка вышла неудачной, и поспешила исправиться: – Никто за тобой больше не придет. Поехали обратно. Мне еще завтра отчет перед твоим дедом держать… Ну, что я ему скажу?
Очевидно, несчастный вид побитого, запуганного донельзя Павла разжалобил даже сухаря Глеба Соболева. Он довез нас до гостиницы, и, хотя руку Павлу на прощание пожимать не стал, но и злых взглядов в его сторону больше не бросал.
– Поднимайся в номер, – велела я настрадавшемуся Павлу. – Я буду через несколько минут.
Казалось, он был только рад избавиться от общества Глеба. Шмыгнув носом, Павел кивнул и был таков.
– Глеб… – начала я, когда мы остались с ним тет-а-тет.
– Не нужно ничего говорить. Так или иначе, а я все равно доберусь до тех людей, по чьей вине умер мой брат! Да, я потратил массу времени на пустую слежку на Крымовым. Но это ничего… Все это ничего…
– Мне хотелось сказать, что мне очень жаль. Но… Я рада, что Павел не имеет к этой истории никакого отношения, – честно призналась я.
Находиться дальше рядом с этим угрюмым человеком было слишком тягостно для меня. Я ободряюще пожала его руку и поспешила выйти из его автомобиля. Не оборачиваясь, я поспешила к гостиничному крыльцу, взбежала по ступенькам, ворвалась в холл…
– Евгения Максимовна, – остановил меня оклик управляющего.
– Да? – притормозила я у стойки администратора.
– Как вы и заказывали, ужин в номере, – отчитался Михаил Константинович.
– А-а-а… – не то удивленно, не то растерянно протянула я. – Черт! – Я стукнула себя ладонью по лбу и опрометью бросилась вверх по лестнице.
И что за вечная оказия с этим красавцем блондином из соседнего номера? Сама зазвала его к себе на свидание – и сама же…
– Павел! – ворвалась я в номер – да так и замерла на пороге.
Мой любезный друг сидел за тщательно сервированным столиком и что-то энергично разделывал ножом на тарелке. Когда я распахнула дверь, он обернулся в мою сторону, широко улыбнулся и произнес:
– Женечка, представляешь какой сюрприз от гостиницы – ужин! Чудесные, кстати, трюфели, скажу я тебе, – и с этими словами он со смаком обглодал куриную косточку.