Дверь в зеркало
Шрифт:
Но Антон не двинулся с места; дрожащими пальцами он вытащил из конверта плотный лист с наклеенными на него фотографиями, снимки были подписаны и скреплены печатью криминалистического отдела. Вглядываясь в фотографии, он узнавал и высокие книжные полки, и тело, лежавшее на полу, и экспертный чемодан судебного медика, случайно попавший в кадр. Правда, на снимках все казалось немного иным, чем в действительности. А это что? Антон даже перевернул таблицу, пытаясь собраться с мыслями. Вот эта фотография была явно сделана еще до приезда Ларисы, судмедэксперта, потому что тело еще не было
Антон сморгнул и снова стал просматривать снимки. Все правильно, труп должен был находиться либо в кресле, либо на полу у ножки кресла, ведь криминалист уехал с места происшествия вместе с Антоном, еще до прибытия в квартиру труповозов. Вот же снимок, на котором все в порядке, труп в кресле, как и должно быть. А следом – все то же самое, только кресло пустое. Рассмотрев на этой загадочной фотографии корешок книги на полке, Антон вроде бы понял, в чем дело: снимок был сделан объективом, направленным в зеркало. Это был снимок отражения. И труп в нем не отражался.
А вот и сам Антон, с дурацким видом стоящий перед зеркалом, он снят в разных ракурсах, в том числе и с фотоаппаратом в руке, ведь эксперт, махнув на него рукой, дал ему в руки фотоаппарат, чтобы тот сделал исторический снимок, оставшись наедине с привидением, появляющимся из зеркала.
Но никакого призрака, никакого силуэта женщины камера не запечатлела – только глупую улыбку Антона, нажавшего на затвор фотоаппарата. Что ж, Антон этого и не ждал, призрак сфотографировать невозможно. Гораздо больше Антона занимало пустое кресло на фотографии. Он припомнил страшную историю из криминальной хроники 1923 года, там тоже фигурировал покойник, не отражавшийся в зеркале. Странно, но труп, лежавший на полу, зеркало отразило, вот же снимок!
Антон чувствовал, что разгадка где-то близко. Зеркало надо искать, зеркало. Войти в квартиру покойного Герарда Васильевича Полякова, найти зеркало и разобраться наконец во всем.
Придя домой, он влез в Интернет, нашел святцы на официальном сайте Соловецкого мужского монастыря и прочитал, что имя Агния значит «непорочная», а Екатерина – «всегда чистая». Странно, но ни в июне, ни в июле именин Екатерины не было. Неужели летом нельзя было назвать девочку Екатериной, удивился он.
Ради интереса он посмотрел, что значит имя Татьяна; действительно, значение этого имени в святцах не было указано. Странно... А вот имя Ангелина означало «вестница». И это Антона вдохновило.
Выключив компьютер, он долго рылся на книжных полках, пока не откопал старенькую, в руках рассыпающуюся книжку Успенского – «Ты и твое имя». Там, в конце, давались толкования имен, он нашел Татьяну и прочел, что это имя значит «устроительница». Тоже неплохо, подумал он, и в целом соответствует.
Он отправился на кухню, покопался в холодильнике. Греть обед было лень; себе он объяснил это плохим самочувствием. Догрыз оставшиеся со вчерашнего дня сухарики, запил соком, послонялся по квартире.
На Татьяну рассчитывать сегодня уже не приходилось, она и так сегодня весь день потратила на Антона и его дела. Может, сходить туда, в Семенцы, самому, пока еще не ночь?
Написав маме записку о том, что он на работе, Антон оделся потеплее (на улице было еще жарко, но его что-то познабливало), и отправился по уже знакомому маршруту. На всякий случай он сунул за пазуху конверт с фототаблицей.
Странно, но вечером Семенцы выглядели совсем иначе, чем ясным днем. Хоть в белые ночи и не темнело вовсе, но сумерки словно накрыли улицы и дома голубоватым флером, и, двигаясь в этом синеватом плотном воздухе, Антон еще больше уверился в том, что здесь время течет по другим законам, и в то время, как человечество уже пережило Миллениум, в Семенцах – все еще начало двадцатого века.
Выйдя из метро, он прошел по Серпуховской улице, нарочно медленным шагом, ища дом номер пятнадцать, в котором Александр Блок в разгар романа с Любочкой Менделеевой снимал меблирашки для свиданий с ней. К его разочарованию вместо старого здания между домами тринадцать и семнадцать красовался дом современной постройки, со сберкассой внизу. Обидно, подумал он, что здесь есть вывески на иностранных языках, приметы нашего времени, поскольку в целом даже современные здания, построенные взамен разрушенных или снесенных, не портят мрачного очарования этого архаического местечка.
Вот и нужный дом, с подъездом, густо засаженным тополями; Антон поднял голову и посмотрел на второй этаж, на окна сестер Покровских. Свет в комнатах не горел, и окна были плотно закрыты. Может быть, потому у них дома стоит такая музейная атмосфера, что они не впускают в комнаты уличный ветер?
Наверное, старушки уже спят в своих постельках, подумал он, поднимаясь на площадку второго этажа, к опечатанной квартире. Свет на лестнице, естественно, не горел, и запах лестничной клетки сильно отличался от аромата сухих цветов. Где-то душераздирающе завопила кошка, и Антон вздрогнул.
Уже стоя перед дверью Полякова, он вдруг задал себе вопрос, зачем он притащился сюда на ночь глядя, без понятых, не имея никаких законных оснований проникать в эту опечатанную квартиру; да что там законные основания, – без ключей даже он пришел. И что будет, если кто-нибудь застукает его там. Вызовут милицию, закрутят руки, отправят, как бабушки Покровские говорят, в участок, а потом доказывай, что ты не хотел ничего спереть отсюда и вообще не превысил полномочий. Еще и поколотят, небось, перед тем, как захлопнуть дверь «обезьянника».
Будто в унисон его мыслям, внизу хлопнула дверь парадной. Антону стало не по себе; даже мороз продрал по коже; ему вдруг представилось, что кто-то уже разгадал его преступные намерения проникнуть в опечатанное жилище и идет его задерживать. Но в подъезде было тихо, шагов слышно не было, и от этого Антон испугался еще больше.
Страстно желая спрятаться куда-то, он безотчетно дернул опечатанную дверь, и она с тихим шорохом подалась на него. Он юркнул в липкую темноту за этой дверью, притворил ее и привалился к теплой стене всем телом.