Дверь во тьму (сборник)
Шрифт:
— Глаза, — неожиданно сказал я. — Глаза! У меня бывает такое с глазами, я начинаю плохо видеть. Я подлетел к Летящему и потерял ориентацию! А потом тот уже был далеко.
Наверное, я вспомнил, как мы фантазировали в школе, перед контрольными. Голова болит, в животе колики, палец на руке вывернул… В школе такое помогало.
— Чушь! — заорал Старший, наставляя на арбалет. Но Шоки взмахом руки снова осадил его. Повернулся к Лэну и спросил:
— Ты знал об этом?
Лэн помотал головой и,
— Нет, не знал, но у Даньки что-то было с глазами, он временами останавливался, тер их…
— Не верьте его Младшему, он и сам трус!
— Заткнись, Ивон, — твердо сказал Шоки. — Всякое бывает. Слово Даньки и его младшего против твоего и твоего младшего. Ничья.
Как ни странно, Ивон не казался особо огорченным. Он улыбнулся и сказал, словно про цитировал с книжки:
— крылатый должен быть готов к полету и бою. А если подвела его рука — отсеките руку, если не услышал он сигнала — отрежьте уши… Ты помнишь правила вылета, Шоки?
Тот кивнул. Я еще ничего не понял, но решил, что дожидаться развязки не буду. Взлечу — и будь что будет. Постараюсь удрать… меня схватили за руки, кто-то, упав на землю, вцепился в ноги. Я даже и сопротивляться не пробовал. В полминуты с меня сорвали Крыло, и я остался перед толпой в одних плавках, как и пришел в город. Почему-то стало гораздо страшнее, словно одежда могла от чего-то защитить. Хорошо хоть, чьи-то грубые пальцы надели на меня очки.
— Ты все понял? — спросил Шоки. — Это закон, Данька.
Я ничего не понимал, но все-таки. Спросил:
— Что будет с Лэном?
— если ты не выйдешь с ним на следующий вылет, ему придется искать другого Старшего, — с сочувствием сказал Шоки.
Если не выйду? Значит, надежда все-таки есть?
— Шоки, Лэн не трус. Помоги ему если что, — попросил я. Шоки кивнул и повернулся к толпе. Заорал:
— Что вы все собрались? Это дело Крылатых! и прогоните Младших, им нечего здесь делать!
Женщины и мальчишки помладше стали быстро выбираться из толпы. Лишь один из мужчин спокойно возразил Шоки:
— Мы тоже были Крылатыми. И вправе остаться. К тому же, кому-то придется быть с этим мальчиком… потом. Присмотреть за ним.
— Хорошо, — хмуро согласился Шоки. — Ивон, ты доволен?
— Вполне! — нагло ответил тот.
— Ты так ненавидишь Даньку?
— я ненавижу Летящих. А он отпустил одного из них!
Шоки подошел ко мне и достал кинжал. Я задергался, но меня держали крепко, не вырвешься. Что же он собирается делать?
— Отпустите, все было не так! — крикнул вдруг Лэн. — Данька, скажи им…
— Молчи! — крикнул я. — Молчи, я приказываю тебе! Младший!
Лэн замолчал, зажав себе рот руками. Но смотрел он на меня с таким ужасом, что, отпусти меня сейчас помощники Ивона, —
— Зачем ты отпустил Летящего? — подойдя вплотную, спросил Шоки, Моя ложь его не обманула.
— Не смог ударить, он был похож на тебя, — так же шепотом признался я. И увидел, как побледнел мой единственный среди Старших заступник.
— Это был мой брат, — тихо сказал он. — Но это ничего не меняет.
Ивон вышел из-за моей спины, остановился рядом с Шоки и быстрым движением сорвал с меня очки. Я погрузился во тьму. Как неприятно быть слепым среди зрячих! Только шумное дыхание вокруг и страх, страх, страх…
— Дай мне! — сказал невидимый Ивон.
— Нет, — отрезал Шоки. — Держите ему голову!
И тут я понял. Понял все. И забился, пытаясь вырваться или хотя бы отвести назад голову, в которую вцепились чьи-то услужливые руки, а потом просто кричал:
— Не надо, не надо, лучше убейте меня!
Мне зажали и рот, я вцепился в чужую руку зубами, но не смог прокусить ткань Крыла. А потом была боль в левом глазе — огненная, сверлящая боль от удара кинжалом и вспыхнувший на мгновение кроваво-огненный свет…
Когда мне снова смогли зажать голову, то боль вонзилась в правый глаз. Только я этого уже не помнил. Или очень хорошо постарался забыть за то время, что провел без сознания.
6. Настоящий свет, Настоящий взгляд…
Я лежал, накрытый одеялом, и ничего у меня не болело. Это потому, что ничего страшного и не случилось. Я просто уснул рядом с Солнечным котенком, и мы еще не тренировались с Лэном, и не было вылета, и не было…
Но ведь было. Было! Было!
Я вскрикнул, вспоминая случившийся ужас. И чья-то рука легла мне на лицо.
— Тихо, мальчик, тихо… Не кричи. И не плачь, если сможешь.
— Где я?
— У меня. — Голос был незнакомым, и его владелец сражу же поправился:- У Герта, у старого Герта. Ты не слышал про меня? я покачал головой.
— Ничего, это ничего, мальчик… Ты хочешь есть? Ты ведь недавно с вылета…
Но есть я не хотел.
— А пить?
Герт напоил меня чем-то, я даже не понял, что пил. Потом снова погладил по щеке.
— А где Лэн?
— Ушел к себе… к вам домой. Тебе лучше пока побыть у меня, мальчик. День, другой…
— Скажите, вокруг темно? — с глупой надеждой спросил я.
— Нет, — после короткой паузы ответил Герт. — У тебя глаза плотно закрыты.
— А если я их открою?
— Не надо, мальчик. Я наложил мазь, но если ты откроешь глаза, то боль вернется.
— Это навсегда? — спросил я.
Герт молчал.
— Что теперь со мной будет?
— Если ты не сможешь летать, тебя лишат еды.