Дверинда
Шрифт:
Не чувствуя решительно никаких угрызений совести, Ксения взяла две банки ананасового сока, тресковую печень, еще какие-то деликатесы. Деньги с точностью до копейки оставила на полке. Манка была уже ни к чему.
Выздоравливающий Мишка требовал общения. И Ксения все время проводила с ним. Мишка и вылазки в дверь: вот что составляло теперь ее жизнь, пока она сидела на больничном. И, естественно, они не могли долго существовать сами по себе. Рано или поздно, а Мишка должен был как-то узнать тайну двери.
Ксения пришла бы в ужас, если бы кто-то рассказал об этом ребенку. Но молчать об устройстве боцмана Гангрены она больше не могла. Раньше ее отвлекали работа и Шура.
– Мам, сказку! – тыча пальцем в часы, потребовал Мишка.
– Опять про фею?
– Опять!
– Ну, слушай. Но когда я кончу сказку – сразу спать. Договорились? Договорились!
Ксения запустила руку в кудряшки сына и подумала, что вот выздоровеет – и надо его постричь, совсем похож стал на девчонку.
– В одной далекой стране жила-была фея, – начала Ксения. – Когда она была маленькая, ее мама видела, что она очень скучает. «Чего ты, доченька, хочешь?» – спросила феина мама. А доченька молчит. «Может, ты хочешь конфет? Или мандаринов? Или котенка? Или собачку?» А доченька молчит. И тут феина мама догадалась. «Я знаю, чего ты хочешь! – сказала она. – Ты хочешь, чтобы у тебя был маленький братик, и ты могла с ним играть!» И тут фея обрадовалась и говорит: «Скорее принеси мне братика!» А ведь ты, Мишка, знаешь, что достать хорошего братика нелегко. Думала феина мама, думала и придумала. Позвала она своих верных слуг, белых лебедей, и говорит им: «Летите, мои лебеди, в королевство За-семью-морями. Там у короля и королевы растут трое сыновей. Возьмите самого младшего и принесите сюда! Он будет братиком моей дочке!» Полетели белые лебеди, прилетели в королевский дворец и украли младшего принца. Принесли они его к маленькой фее, и стали дети расти, как брат и сестра. И вот они выросли. У феи был день рождения. К ней собрались гости и каждый принес подарок. Одна старая фея подарила ей волшебное зеркальце, другая – шапочку-невидимку, а третья фея говорит: «Я подарю тебе новое имя». «Какое же это будет имя?» – спросила маленькая фея. А старая ей говорит: «С сегодняшнего дня ты станешь повелительницей всех дверей на свете. Ты сможешь открыть дверь своей спальни, а выйти в замке Синей Бороды за сто миль отсюда. А звать тебя будут фея Дверинда…»
Сочинять похождения феи Дверинды Ксении было легко. Да и особого сочинительства тут не требовалось. Сюжет обычно был простой: названый брат Дверинды попадал во всякие неприятности, а она его выручала. Названый брат крался по заколдованному замку, срабатывала сигнализация, за ним гнались великаны – а фея Дверинда, увидев эти ужасы в волшебном зеркале, открывала ему потайную дверь в стене, куда он нырял, и великаны понапрасну лупили здоровенными кулачищами по камню.
Мишка довольно быстро понял принцип обращения с дверью и принялся усложнять задачу Дверинды. Вот нет у нее волшебного зеркала – как тогда? Или Дверинда по милости злого волшебника временно ослепла – может ли слепой человек что-то внутри себя увидеть?
В человеческой медицине Ксения была не сильна. Физиологию фей она тоже не знала, но там вранье ни к чему не обязывало. И вообще, общаясь с Мишкой, она все чаще обнаруживала прорехи в своем образовании.
Пришлось как-то ночью нагрянуть в академическую библиотеку и взять на дом кое-что увлекательное. Разумеется, с намерением вернуть.
Понемногу библиотечные книги заполнили целую полку.
А с шубой история вышла уж вовсе детективная. Ксения забралась на склад универмага, туда, где меховые изделия, без всякого злого умысла. Близился конец месяца – ей хотелось знать, стоит ли каждый день сюда наведываться, или ничего ей по карману в продажу не выкинут.
Ну,
Но, явившись ночью на склад, Ксения обнаружила, что она там не одна.
Две женщины и мужчина снимали с вешалок и доставали из пакетов меха, негромко при этом переговариваясь. И Ксения поняла, что это заместитель директора универмага и две заведующие секциями. Намерения же у них были забавные – вынести побольше ценных мехов и поджечь склад. Они все продумали, пожар должен был начаться одновременно в трех местах, так, чтобы к утру все, что надо, успешно выгорело.
Поджигатели рассчитали также, куда именно будет распространяться огонь, и в труднодосягаемой для него области разместили несколько дорогих шуб. А то, обнаружив одну обгорелую дешевку, милиция смутится странный пожар какой-то, каракуль пожрал, а синтетику даже не расплавил. Поджигателям была нужна парочка полуобгоревших каракулевых шуб, чтобы версия о гибели всей партии в огне выглядела убедительно.
Слушая все эти ужасы, Ксения сидела на корточках в углу и дрожала от страха. Она никогда в жизни не видела пожара и наивно предполагала, что огонь распространяется со скоростью света и она не успеет добежать до своей двери.
Оставив подожженный мусорник и кучки бумаги на полу, поджигатели удалились.
Ксения несколько минут удивленно смотрела, как горит бумага.
Опомнилась она, когда огонь перекинулся на оконную занавеску. Тогда Ксения содрала занавеску и кинула ее подальше – дотлевать.
Потом она обошла и внимательно разглядела обреченные вещи. Разумеется, примерила обе шубы. Одна оказалась ей впору.
Ксения подумала – ведь все равно эта шуба должна была погибнуть. А если не погибнуть, то быть украденной или проданной втридорога из-под прилавка. А у нее никогда в жизни не было шубы. Опять же – она погасила пожар и спасла кучу материальных ценностей. И с другой стороны – поджигатели сперли такое количество мехов, что одна шуба роли уже не играет.
Убедившись, что все погасло, Ксения в шубе вернулась к себе домой. Там она повесила дорогую вещь в шкаф и осознала убожество всех своих прочих вещей – платьев, юбок, плащика, свитерков…
Логика ее мыслей оказалась такова, что на следующий день она побывала в театре. И наведывалась туда несколько раз – пока не нашла подходящее место и время для покражи парика.
Блистающая туалетами режиссерская жена один раз в жизни сделала удачный ход – знала, в какую постель ей лечь. И этого ей хватило на двадцать лет. А Ксения даже одного удачного хода не сделала. Вуз она выбрала дурацкий. Кому, в самом деле, нужно такое знание английского языка, какого добивались и добились от нее? С таким английским можно работать только младшим инженером в отделе снабжения треста, не имеющего выхода на заграницу. Люди на таком английском не говорят! Замуж она вышла неудачно. Вот разве Мишка… И то – пока маленький, пока любит сказки.
Притащив домой шубу, Ксения поняла, что наряды режиссерской жены прямое оскорбление ей, Ксении. Если вдуматься, и ее карьера была для Ксении оскорблением. Ксения подозревала, что актерского таланта у нее самой примерно столько же, сколько у режиссерской жены, притом же она моложе.
Глядя на окаянную шубу, Ксения перебирала в памяти всю свою жизнь – жизнь неумехи, растеряхи, неудачницы. И крепла в ней злость: на мужа, который не сумел сделать из нее счастливую женщину, на мать, которая не приучила к хозяйству, на свекровь, которая, как ни билась, не научила ее вязать.