Двести тысяч золотом

Веденеев Василий Владимирович

В сердцах Юрий выругался, как портовый грузчик, лихо поминая до седьмого колена родню Фына и всех проклятых китайцев. Как ни странно, замысловатые вариации родного российского мата разрядили напряженность, и Саша облегченно рассмеялся: с его души упал камень подозрения, что Лобанов специально все подстроил, чтобы избавиться от бандита. Так выражать досаду мог только действительно ни в чем не повинный русский человек. Актер из капитана никудышный, и провести Руднева, успевшего прекрасно изучить друга, ему было

не под силу.

— Предлагаю устроить засаду, — тихо сказал Саша. — Потеряем день, зато исчезнет неясность.

— Засаду! — пренебрежительно фыркнул Юрий. — С двумя револьверами? Патронов на четыре барабана, а это десять — пятнадцать минут хорошего боя. А с нами старик и девушки. Нет, не годится. Стрельба — крайний случай. Да и местность неподходящая. Вот доберемся до гор, поглядим сверху. Сейчас спасение в быстроте ног и постоянной осторожности. Помни, ни одного лишнего слова.

— Помню, — заверил Руднев, немного обидевшись, что его идея с засадой не нашла у приятеля поддержки…

Известие о побеге Фына сначала вызвало у всех нечто вроде шока. Первым пришел в себя старик. Он засуетился и начал поспешно собирать вещи. Люй побледнела и сжалась, недоверчиво поглядывая на европейцев. Ольгу била мелкая дрожь, побелевшими губами она творила молитву Божьей Матери — заступнице от бед и напастей, прося ее оградить путешествующих от злых козней разбойника.

— Уходить надо, — быстро собравшись, заявил старик.

Он даже не поинтересовался, нашли ли русские какие-нибудь следы, искали беглеца или нет.

— Уходить, скорее уходить, — твердил Вок, прижимая к себе обезьянку.

— Кушать будем? — нерешительно спросила Люй, держа в руках котелок.

— Потом, потом кушать, — махнул сухой ладошкой старик. — Сейчас уходить отсюда!

— Господи, да что вы молчите? — обратилась Ольга к брату и понуро стоявшему рядом с ним Рудневу. — Что теперь делать? Куда побежал этот бандит?

— Откуда я знаю? — зло буркнул Юрий. — У него тысяча дорог.

— Но ведь вы караулили ночью, — не унималась девушка, и брат, не выдержав ее вопросительного взгляда, отвернулся.

— Ну, недоглядели, виноваты. И на старуху бывает проруха, — раздраженно ответил за него Саша, пытаясь оправдаться и боясь, что Ольга заставит Юрия сказать правду.

По опыту он знал: Лобанов никогда не лгал сестре — ни грубо, ни изощренно, предпочитая отмалчиваться, отшучиваться, обрывать разговор, а если уж деваться было некуда, сознавался с видом провинившегося ребенка. В такие моменты наблюдать за ним было довольно забавно, но сейчас не тот случай, когда надо говорить правду.

— Мы тоже устаем, — опустил голову Руднев. — Конечно, наша вина.

— Прости. — Ольга ласково провела ладонью по его небритой щеке и взяла саквояж. — Пошли? Завтрак потом совместим с обедом.

— Кушать будете? — повторила Люй, не

знавшая русского языка. — Я быстро приготовлю.

— Нет, живо собирайся, — приказал капитан. — Прогуляемся натощак. Голодному легче шагать…

Через несколько минут они покинули место стоянки. Впереди шел Руднев с Воком, за ними девушки, а замыкал маленькую группу Лобанов, успевший проверить, не забыли ли чего у потухшего костра.

По дороге Саша в нескольких словах обрисовал старику положение, рассказав, как искали следы Фына и убедились, что ему удалось скрыться. О страшной находке в расщелине он умолчал, помня наставления Юрия. Вок слушал, не перебивая и не отводя взгляда от петлявшей между неухоженными полями тропы.

— Плохо, — прищелкнул он языком, когда русский закончил. — Очень плохо. Где он теперь? Не знаешь? И я не знаю. А Фын знает, куда и зачем мы идем.

— Ему неизвестно, где находится пещерный город, — возразил Саша. — А до гор еще несколько дней пути.

— Это так, — вздохнул старик, пересадив Цянь на другое плечо, — но никто не скажет, что он станет делать дальше. Будем торопиться.

Саша только усмехнулся в ответ: легко сказать «будем торопиться», а как это сделать, если с ними две женщины, а сам Вок к вечеру с трудом передвигает ноги? Вдвоем с капитаном они быстро бы одолели эту дорогу до гор, но в заброшенный пещерный город их может привести только Вок Вай. Конечно, он не знает, что Фын недалеко ушел от лагеря и лежит сейчас под грудой камней, безразличный ко всему золоту мира, неспособному вернуть его в мир живых. Однако есть другой человек, воткнувший и спину бандита тонкий кинжал — вот его-то и надо опасаться более всего! Однако как опасаться неизвестного противника, подобного призраку!

Шедшая сзади Ольга пыталась успокоить встревоженную Люй, убеждая ее, что все обойдется, но Руднев слышал, как у нее самой предательски дрожит голос. Обернувшись, он увидел полные страха глаза китаянки и подумал, что вряд ли его любимая преуспеет на неблагодарном поприще утешительницы: на все нужно время. Если в ближайшие день или два ничего непредвиденного не случится, впечатление от «побега» Фына потеряет остроту, его заслонят обычные заботы, трудности пути и прочее. «Все проходит» — как некогда было вырезано на перстне мудрого царя Соломона.

Ближе к полудню впереди показались строения брошенной жителями деревни. В том, что она давно оставлена, можно было убедиться издали: на улице ни одного человека, над крышами — ни единого дымка, никакой живности не видно, огороды выжжены солнцем.

— Эгей! — подал голос Лобанов. — Погодите!

Маленькая группа остановилась, поджидая немного отставшего капитана.

— Есть дорога в обход? — приблизившись, спросил он у Вока. — Ты же сам говорил — нам не стоит заходить в деревни.