Двести веков сомнений (Ралион 6)
Шрифт:
– К вашим услугам, – я чуть наклонил голову. Странные он слова употребляет. Официально мой пост называется «ненгор», то есть, попросту, выездной инспектор.
– Благодарю, – и флосс, безо всякого предупреждения, взмыл в воздух. Один миг – и его нет. Я долго вглядывался в сторону, откуда только что доносились звуки бьющих по воздуху крыльев, но тщетно. Ни следа. Чудеса, да и только!
– Странный он, – осмелился высказаться я и Д. кивнул.
– Зря стараешься, – он поднялся. – Всё равно не увидишь. Зря
И Д. отправился куда-то в сторону. По пути поднял руку к шее и растворился в воздухе. Не останавливаясь. Ловко! У меня такая штуковина тоже есть. Я спрашивал у Д., не пристаёт ли… так сказать, «запах» магии к тем, кто её употребляет. Он сказал, что нет. Почти все мало-мальски сложные изделия в той или иной мере магические – в широком смысле. Так что пользоваться можно чем угодно. А заниматься магическими науками – с великой осторожностью…
И ещё он строго-настрого велел не увлекаться телепортацией. Сказал коротко: вредно для здоровья.
Я ещё немного побродил вокруг, после чего направился к озерцу неподалёку. Деревья разных пород тут растут обособленно – смешанного леса почти нет. Я выбрал ясени, сел под ближайший. Д. питает пристрастие к сухарикам и я, видимо, вдогонку, тоже иногда покупаю. Выяснилось, что не так уж они и плохи, сухарики, в особенности, если их запивать здешней водой.
Ума не приложу, как удаётся выращивать на территории одного и того же Парка такую уйму разных деревьев. По всем законам природы, такого быть не может. Но ведь растут. Где-то в северной части есть, поляна с каменными дубами. Древнейшие деревья на планете. Редкие, стойкие и очень интересные. Для меня, правда, что обычный дуб, что каменный…
Откуда-то возникла белка и немедленно потребовала подношения.
Съела пару сухарей с ладони и, зажав ещё один в зубах, ускакала прочь – прятать. Теперь надо очень быстро их доедать. Иначе не успокоится, пока все не перетаскает. И попробуй не дать: здешние белки длиной иногда сантиметров под сорок. Не считая хвоста. С радостью угостишь, только чтобы не связываться.
Тень легла рядом с Клемменом. Он не сразу заметил её, наблюдая за ловко скачущим к своим соснам грызуном. А когда повернул голову, то первое, что заметил – протянутую ладонь, и на ней – три небольшие чёрные ягодки.
Если бы не глаза, её можно было бы не узнать. Ольтийка была в светло-зелёной рубашке и тальва, разновидности брюк. Правильно, ольты всю жизнь живут среди деревьев, а по настоящему лесу в юбке или платье не очень-то походишь. Светло-серебряный обруч на голове сменился другим, изумрудно-зелёным, и только медальон со знаком, похожим на «Y», остался тем же.
На сей раз Клеммен сохранял ясность мышления. Относительную, конечно. Девушка (Клеммен выяснил, ей не более двадцати «настоящих» лет) терпеливо ждала, продолжая протягивать ягоды.
Словно
Всё-таки уроки Д. даром не прошли. Самому Клеммену все эти обмены символическими действиями давались поначалу нелегко: его-то обучали казаться естественным. Но раз всё получалось само собой, и актёр на сцене не отличал себя от персонажа, то в чём разница?
Он протянул оставшиеся ягоды обратно.
Она взяла одну, и тоже положила в рот.
Шорох позади. Белка была тут как тут. У человека оставались ещё сухарики, верно? После краткого раздумья юноша протянул зверьку ладонь с оставшейся ягодой.
Белка некоторое время принюхивалась к ягоде, затем взяла её – осторожно, не сдавливая когтями – и уплела, не успел он и глазом моргнуть. Напомнила, что ей нужны сухари.
Клеммен рассмеялся и извлёк из кулёчка ещё один. Белка схватила добычу, и её словно сдуло ветром.
Ольтийка сидела рядом, по другую сторону ручейка.
– Ненгор, – произнесла она, наконец. – Редкая профессия. – В голосе её прозвучало уважение.
– Я только что сдал экзамены, – признался Клеммен. – Ещё не работал ни единого дня. А ваша выставка ещё здесь?
– Выставка в пути, – девушка посмотрела в сторону невидимого отсюда города. – Только мои работы никуда не уедут.
При других обстоятельствах Клеммен тут же начал бы расспрашивать – отчего, почему и так далее. Но, несмотря на частичный паралич мышления, он ощутил в её интонациях то, чему так долго обучался у Д.
Таэркуад. То, чем не полагается интересоваться. Одно из непроизносимых слов.
– Интересное здесь место, – вздохнул Клеммен, не желая затягивать паузу. – Хотелось бы бывать здесь, когда захочется. Уж очень красиво.
– Хотите, покажу, где мне нравится больше всего? – ольтийка смотрела ему в глаза, улыбаясь. – С самого детства там бываю.
– С удовольствием, – Клеммен поднялся на ноги и оглянулся. Белки поблизости нет. Какое счастье…
– Она не вернётся, – произнесла девушка уверенно. – Идёмте.
И, не оборачиваясь, направилась куда-то на юг. Клеммен шагал следом и втайне надеялся, что Д. не вспомнит о нём… ну, скажем, в течение ближайшего часа.
– Извини, что отвлёк, – Д. не улыбался, но глаза выдавали его. – Начинается повседневная работа, ненгор. Твоё первое задание.
– Сдаётся мне, Д., вы это нарочно, – вздохнул Клеммен. Сигнал от начальника оборвал девушку на полуслове, Клеммен был вынужден немедленно откланяться. Несмотря на раздражение, попрощался он с ней безукоризненно. Д. бы понравилось… чтоб ему лопнуть!