Движение Rapid Eye
Шрифт:
Исламистский фундаменталист и христианский демократ не могут спорить об общественных причинах и следствиях, потому что их восприятие реальности изначально разное. Безотносительно их художественной ценности, либералы должны защищать Салмана Рушди и Андреаса Серрано от религиозных фанатиков, в то время как они многословно рассуждают о многонациональном, мультикультурном обществе. Но как можно создать гармоническое, демократическое, многонациональное, многокультурное общество, если люди верят в разные вещи? Единственный способ добиться этого — лишить Религию ее прав. Впервые со времен царя Хаммурапи отделить Религию от Государства. (Советский Союз этого не сделал, они просто заменили религиозную догму светской религией политической догмы, с Диктатором, сидящим не в Риме, а в Москве). Внеморальное, асексуальное светское общество в котором международные законы созданы Волей Человеческой Расы на чисто демократических основах — единственная возможная утопия, о которой стоит задуматься. «Цивилизация» означает передовое развитое общества, основанное на интеллектуальном и культурном совершенствовании. В такой цивилизации — цивилизации основанной на синтезе —
Несмотря на странную мораль и явное лицемерие Рожденных Заново масс, американцы по крайней мере могут свободно выступать против подобного безумия, даже если то, что они говорят, зачастую оказывается чушью. Будь они сексистские экстремисты, представленные Элом Голдстейном и Валери Соланас, или Кеннет Энгер и Андреас Серрано, представляющие либеральный центр. (Даже к коммунистам сейчас относятся терпимо, маккартистская охота на ведьм теперь рассматривается как досадное недоразумение). Все имеют право на законных основаниях выразить несогласие. В Британии, так называемой колыбели демократии и свободы слова, революции случились слишком рано. Мы субъекты, а не граждане, и все упомянутое здесь может преследоваться законом, как раньше это случилось с издателями Хьюберта Селби, согласно бесчисленным старым и не менее тревожным новым законам, существующим в Британии, придуманным, чтобы ограничить свободу слова. Законам поддерживаемым, следует отметить, матриархальной дуополией Тэтчер и Елизаветы. Если бы Серрано был британцем, «Описанный Христос» мог бы привести его на скамью подсудимых по обвинению в святотатстве. Голдстейн был бы непременно арестован сразу после выхода в свет первого номера «Screw», за непристойность, и так далее. Сидя на ступеньках Святого Патрика, я не могу решить, что же я предпочитаю. Подлинное угнетение, скрываемое за чопорной покровительственной ложью и самоуверенностью британских деспотов — которое зачастую приводит к рождению индивидуалистов и философов, обладающих какой-то художественной и общественной значимостью. Или более законную, ощутимую всестороннюю свободу Америки, которой зачастую злоупотребляют зануды, и банальное пренебрежение со стороны бездумных людей, которые не хотят ничего, кроме как доказать, что они свободны в осуществлении права на скуку, мастурбацию на публике и делание денег. Оба общества — совершенные «демократии» [sic] — ловкие, самосохраняющиеся системы контроля, которые дозволяют ровно столько свободы, сколько нужно, чтобы оставаться «правильными» системами. Системы, которые нетерпимы к возникающим вопросам, на которые они не могут ответить. Реальность, которая не способна сама задавать вопросы и заставляет людей воспринимать субъективную, фальшивую и принудительную «реальность». Социальная реальность, якобы одержимая Правдой, неспособная примириться с другими Правдами. Вот почему существует «контроль». Человеческое время поглощается самосохраняющимися умозрительными моделями. Человеческое время. Время умирать.
Большая часть высокого искусства, которую мы видим, которая просто рекламирует себя и не ставит вопросы о значимости — интеллектуальная порнография, смазывающая шестеренки этой тоскливой, бесшумно работающей машины. Машины, что производит бесконечную последовательность образов свободы, подпорки для театра теней, создает ложное восприятие реальности.
Здесь в Америке, социолог Пол Вацлоник провел серию экспериментов, во время которых совершенно вменяемым людям лгали, намеренно, расчетливо. В результате субъекты начинали вести себя как совершенные шизофреники и параноики. В США и Британии ложь узаконена, лгут политики, лгут статистики, лжет реклама, лгут журналисты и художники, и священники смазывают маслом машину идолопоклоннических, субъективных интерпретаций мира, основанного на этой лжи. Никто больше не знает, во что верить, так, черт побери, нужно что-то делать. Искусство необходимо. Его нужно использовать для того, чтобы заставить людей ценить себя, свои эмоции и чувства. Его нужно использовать, чтоб ставить вопросы. Непредубежденное исследование жизни, которое поможет перевоспитать, дать возможность, помочь в понимании других и распространить это понимание. Суровое искусство должно быть посвящено уничтожению культурной контрольной системы, в которой заинтересованы Религия и Капитал. Не преклонение перед богами моды, денег, артистической техники, эксклюзивности, не идиотское шокирование, но разумное исследование самой жизни.
Современное искусство в настоящее время соперничает с организованной Религией за право стать основной моделью виртуальной реальности. Исходная система веры в мире, утратившем волю и жизнеспособность.
Манхэттен или Голливуд — метафора этой машины. Образ, предлагаемый как свобода, может быть иконой, плавающей в телесных выделениях, байкером, мочащимся на алтарь, фильмом, в котором двое мужчин занимаются сексом. Тишина — звук, в котором мы нуждаемся. Но это немыслимо, каждая личность в этом мире произносит отчетливую фразу, которую никогда, никогда не произносили раньше.
Будем надеяться, что кто-то слышит.
— Саймон
ТЕМНЫЙ ГЛАЗ ЗАКРЫВАЕТСЯ
В своей коде к «Чумному двору» Саймон Дуайр обнаруживает и отслеживает много связей между Миром, Богом, Раем и Адом, светом и тьмой, вариантами киберпространства, виртуальностью и жизнью, искусством, магией, наукой, религией и именем Бога. Путешествует во вселенной в сознании людей.
«Разница между ангелом и человеком в том, что большая часть человека находится снаружи».
С момента написания «Чумного двора» в 1989 году многое случилось со мной и с миром. «Гаечный ключ» поставил вне закона садомазо-секс между взрослыми людьми по обоюдному согласию. Полицейские рейды на Храм Духовной Юности. Мыслепреступление. Снопреступление (судья на процессе О Джей Симпсона постановил, что можно считать уликой сны Симпсона, которые он рассказал сокамернику), технологическая война («Буря в пустыне»), биологическое оружие, используемое против собственных войск, Гласность, Клинтон, Мейджор, признание, что AZT достаточно токсично, чтобы убивать пациентов, продолжающееся уничтожение Джунглей и Озонового слоя, борьба за права животных и ALF бомбы в Англии, продолжающийся эксперимент по воссозданию генетического кода человека, возможное создание новой человеческой жизни без участия яйцеклетки и спермы, свет, используемый для хранения информации на мощных, скоростных суперкомпьютерах. Нанотехнологии (крошечные роботы-убийцы, внедряемые в систему кровообращения для уничтожения таких вирусов, как СПИД), механические пересадки Стеларка. Фестиваль «Жестокость Воображения» и мое отречение от некоторых видов перфоманса (Андре Штит и т. п.). Вселенная увеличилась на несколько миллиардов световых лет, ученые прислушивались к эху Большого Взрыва, Время текло сквозь мои пальцы, поскольку теперь я знал, что у меня развивается СПИД…
Жаркий день в Лос-Анджелесе, такой утомительный, но Дженезис Пи-Орридж ведет меня на встречу с Тимоти Лири (до этого я с ним общался лишь один раз, недолго, на вечеринке) в бунгало Лири в Беверли Хиллз. В здании, возвышающимся над домом Лири, произошло убийство Тейт/ЛаБианка. Лири говорил о виртуальной реальности, теперь он говорит о Процветании и анти-наркотическом контроле, в том числе и анти-табачном (его арестовывали за курение в аэропорту). Он говорил о стимулирующих мозг компьютерах, о том, что мы сможем заглянуть в человеческое сознание с помощью излучения мозга. (Похоже на аудио или визуальную версию записи тестов детектора лжи, но не совсем). Теперь компьютеры вытесняют даже его идеи, и могут реагировать не только на едва заметные движения глаз, но и на мысли). Со времени высказанных мне предсказаний Лири, британский перфомер Брюс Гилкрест превратил его мечты в реальность. На своем недавнем перфомансе, Гилкрест погрузил себя в сон с помощью самогипноза, подключившись с помощью электродов к компьютеру, который превращал мозговую активность в звук и, врываясь в его быстрый сон, ты мог общаться с ним в его снах посредством слабого электрошока. Воплощение мечты сна «Rapid Eye».
Фото: Тимоти Лири и Саймон Дуайр, Беверли Хиллз, май 1994 года.
С момента первой публикации «Чумного двора», Дженезис Пи-Орридж не только было успешно превращен в козла отпущения в Британии, но также создал новую «церковь» (за неимением лучшего слова), уничтожив TOPY (Temple of Psychic Youth — Храм Духовной Юности) и возродив его в усовершенствованной форме. Он создал TOP-I (произносится почти так же как TOPY — Temple of Psychic Youth), что означает The Outer Process Internеtional — Интернационал Материального Процесса. (Буква «Е», также указывающая на «экстази», превращает «Интернационал» в «Интернет-ционал»). Джен реформировал Церковь Процесса Развития и управляет ей не с помощью знаков, встреч, слетов, видео, аудио и перфоманс, как это было с TOPY, а по интернету, с помощью серии текстов (может ли это привести к забвению?). Коды, доступные через е-мейл посвященными «Братьями» Процесса (Братом может стать любой, не требуется никакого членства, кроме желания общаться, если ты общаешься, значит, ты Брат или Сестра — TOP-I открыт для всех). Дженезис, разумеется, провозгласил себя «Отцом», практически выполнив мое предсказание, что когда-нибудь он станет Папой. Папой-23. Красным Папой. Анти-Папой Нулевого Года.
Предсказания Нострадамуса гласят, что следующий Папа будет последним, что приведет нас снова к Темной Стороне Истории — Орден Восточных Тамплиеров, масоны, тамплиеры, Приорат Сиона, иллюминаты, Иллюминаты Танатерос, и так далее и тому подобное, хранители тайн — возможно Тайны.
В ответе Уолтеру Липпману, процитированному в «Чумном Дворе», я должен был сказать, что фотография в известной степени разрушает искусство (Бодрийяр также говорил об этом, равно как и Берроуз). У искусства появилось то, что Джон Миллер называет «загробной жизнью после смерти». Фотокопии, печать, репродукции, открытки, даже театральные репродукции «Саломеи» или «Венецианского купца» буквально преследуют нас.
Тем не менее, я должен сказать, что Компьютер, который на деле в известном смысле убивает искусство, поскольку это всего лишь средство распространения информации, которое может быть использовано для того, чтобы уничтожить творческий текст или картину навсегда. Кибер-смерть. Сжигание книг и уничтожение полотен не срабатывает, поскольку существует огромное количество копий и репродукций. Даже обливание кровью подлинника «Тайной вечери» не сработает. Сжигание неопубликованной рукописи и забвение текста может сработать, потому что память и кибер-пространство могут быть одним и тем же, хотя память полагается на электро-химические реакции в мозгу и потерянная память и утраченные воспоминания могут по-прежнему где-то существовать, но оставаться недостижимыми.