Движущийся палец (= Одним пальцем)

Кристи Агата

Текст был крайне вульгарным и выражал мнение автора, что мы с Джоан вовсе не брат и сестра.

– Ну, - спросила Джоан.
– Что там?

– Довольно мерзкое анонимное письмо, - ответил я. Я все еще не мог прийти в себя. Человек как - то не ожидает чего - то подобного в тихой заводи Лимстока.

Джоан немедленно заинтересовалась:

– Правда? А что там написано?

В романах, как я обратил внимание, герой никогда не станет показывать жене анонимное письмо, полное всяких гадостей и неприятностей.

Предполагается, что женщин следует любой ценой оберегать от того удара, который это могло бы нанести их нежной нервной системе.

Как ни жаль, но должен признаться честно: мне и в голову не пришло скрывать от Джоан это письмо, и я без колебаний протянул его ей.

Мое доверие к стойкости ее характера было вполне оправданным - она не пришла в ужас, скорее это ее позабавило:

– Вот гадость - то! Я столько раз слышала об анонимных письмах, но ни одного еще не видела. Они все такие?

– Не могу сказать, - ответил я.
– Для меня это тоже первое.

Джоан вздохнула.

– Ты - таки был прав насчет моей внешности. Джерри. Здешние, наверное, думают, что я должна быть ужасно развращенной особой.

– Это одно, - сказал я, - а потом еще то, что отец у нас был высоким брюнетом, а мама - маленькой голубоглазой блондинкой. Я пошел в отца, а ты - в мать.

Джоан задумчиво кивнула.

– Да, мы не очень похожи. Никто с первого взгляда не сказал бы, что мы - брат и сестра.

– И уж во всяком случае не этот писатель, - с чувством ответил я.

Джоан заметила, что все это, по ее мнению, здорово смешно. Она взяла письмо кончиками пальцев, покачала им и спросила, что мы будем дальше с ним делать.

– Думаю, - ответил я, - что самое правильное - бросить его в огонь, громко выражая при этом свое возмущение.

Буквально так я и сделал под аплодисменты Джоан.

– У тебя это получилось великолепно, - сказала она.
– Как на сцене. К счастью, мы еще топим камин.

– Мусорная корзинка была бы далеко не так драматична, - согласился я.
– Конечно, можно было бы поджечь письмо спичкой и понемногу присматриваться, как оно горит - или присматриваться, как оно понемногу горит.

– Только, когда хочешь, чтобы что - то загорелось, как на зло не получается, - возразила Джоан.
– Никакого эффекта не было бы. Жег бы просто спичку за спичкой.

Она встала и подошла к окну, а потом быстро повернулась ко мне.

– Хотела бы я знать, кто это написал.

– Ну, этого мы никогда не узнаем.

– Да, пожалуй, что так.
– Она немного помолчала и добавила:

– Я вот начинаю думать и не знаю - так ли уж это забавно. Знаешь, я думала, что.., что нам здесь рады.

– А нам и рады. Это же писал кто - то, у кого пары шариков не хватает...

– Я тоже так думаю. Фу, мерзость!

Она пошла во двор погреться

на солнышке. Я курил свою первую утреннюю сигарету и размышлял о том, что Джоан права. Это действительно была мерзость. Кому - то было не по вкусу, что мы на время приехали сюда, кого то раздражала светлая, молодая красота Джоан, кто - то умышленно хотел сделать больно. Само собой, что лучше всего было относиться к этому с юмором, но в глубине души я знал, что смешного тут мало.

Перед полуднем пришел доктор Гриффит. Я договорился с ним, что раз в неделю он будет меня осматривать. Оуэн Гриффит мне нравился. Смуглый брюнет, не то, чтобы светский лев, несколько медлительный, но зато руки у него были ловкие и ласковые. Он чуть заикался и был немного застенчив.

Чтобы ободрить меня, он сказал, что мое выздоровление быстро подвигается вперед, однако добавил:

– Как вы себя сегодня чувствуете? Мне только кажется или вы нынче действительно не в своей тарелке?

– Вы угадали, - ответил я.
– За завтраком мы получили исключительно гнусное анонимное письмо, так что у меня до сих пор противно во рту.

Он поставил свой чемоданчик. Его узкое смуглое лицо оживилось.

– Хотите сказать, что и вы получили одно из этих писем?

Меня это начало занимать.

– А что - это здесь часто случается?

– Да. С некоторых пор.

– Вот как!
– сказал я.
– А я - то думал, что мы кому - то помешали просто тем, что чужие здесь.

– Нет, нет, с этим тут нет ничего общего. Это...
– Он замолчал, а потом спросил:

– Что там было написано? Хотя...
– он внезапно покраснел, - может быть, не надо было спрашивать?

– Охотно вам отвечу. Написано было, что та бабенка, которую я привез с собой, стоит того, чтобы согрешить, но о том, что это моя сестра, и болтать нечего! Это, так сказать, сокращенная версия.

Его смуглое лицо потемнело от гнева еще больше.

– Отвратительно! Ваша сестра.., надеюсь, это не слишком ее расстроило?

– Джоан, - ответил я, - может быть, и похожа на ангелочка с верхушки рождественской елки, но это вполне современная девушка и выдержать может многое. Ей это кажется ужасно смешным. Она еще никогда в жизни ни с чем подобным не сталкивалась.

– В этом я уверен, - сердечно сказал Гриффит.

– Видимо, это и есть наилучшая реакция, - решительно сказал я. Считать это исключительно смешным.

– Да, - задумчиво сказал Гриффит, - но только... Он замолчал, а, я поспешно согласился:

– Совершенно верно! Это смешно - но только...

– Беда в том, что, раз начавшись, такая вещь разрастается в лавину.

– Могу себе представить.

– Разумеется, это чистейшая патология. Я кивнул и спросил:

– Вы догадываетесь, кто за этим стоит?