Двое из ларца… для бывшего

Гейбатова Мила

И в итоге, оставив несколько наиболее памятных вещичек, я все же отдала остальные вместе с детскими прибамбасами и игрушками. Тому, кому нужнее. Девушка, которая пришла за ними, светилась искренней радостью, рассматривая одежду.

– Вещи изначально очень хорошего качества, потому до сих пор прилично выглядят, как вы видите, –заметила я тогда, немного смущаясь.

Девушка ответила не сразу, все любовно перебирала одежду пальчиками.

– Спасибо, – наконец она подняла на меня глаза, полные счастья, – вы даже не представляете, как спасли нас

с детьми. Их отец от нас отвернулся, все родственники, и его, и мои, тоже. Я думала, они придут хотя бы на выписку, но, – она сделала паузу сглатывая, – нет. Мы уже неделю, как дома, а для остальных словно не существуем. Упросила соседку присмотреть за моими ребятками, пока к вам схожу. Сколько с меня?

Ее откровение неприятно резануло по мне, задев что–то давно спрятанное в душе под семью печатями. Нечто запретное и слишком ненужное для собственного равновесия.

– Ничего не надо, – ответила ей металлическим голосом, –просто забирайте.

– Но как же? Так нельзя. Вы ведь тоже одна, – растерянно пролепетала девица.

Одна…

Как же больно мне сделало это крохотное слово. Одновременно с ним в сердце направилась целая куча игл, которые с особым рвением моментально впились в броню, которую я выстроила собственноручно еще пять лет назад, а теперь какая–то случайная девушка так легко ее разрушала.

–С чего вы взяли? – одарила я ее презрительным взглядом. – Я не одна! – вздернула подбородок, произнося сердито. – У меня есть мои кровиночки. И вам советую не забывать об этом.

Взяла пакеты и сунула их девушке, и буквально вытолкнула ее за дверь.

Потом очень хотелось поплакать, чисто по–женски порыдать, некрасиво размазывая слезы по щекам, подвывая в тон всхлипам. А еще обнять себя и пожалеть.

Я лишь обняла себя. Подошла к открытому окну, вдохнула свежий воздух и попыталась снова восстановить свою броню.

Но все это было вчера. А сегодня у нас Инесса и вокзал.

– Мариночка, привет, – легка на помине, сама хозяйка заходит в квартиру, открывая собственными ключами. Перед глазами встает сцена, как я ее здесь застала без нас. А ведь это мог быть далеко не единственный раз. Трясу головой. Это уже в прошлом. Нас ждет, к счастью, иное будущее. – Собрались, котятки?

Она смотрит на моих детей с притворной лаской, а меня передергивает. Я верю в сглаз, и чисто интуитивно делаю шаг вперед, закрывая собой Свету и Костика.

– Да, все хорошо. Принимайте квартиру, и мы пойдем, – произношу прохладно.

Глава 16

Я подспудно ожидаю какого–то подвоха от Инессы. Не знаю, почему. Наверное, потому что она нас пять лет не беспокоила, а тут вскрылись ее тайные блуждания в квартиру без спроса. В общем, теперь я не могу положительно относиться к ней.

– Ладно, Мариночка, вроде все хорошо, – произносит женщина после тщательного осмотра каждого угла. К счастью, я пригласила ее с большим запасом по времени до нашей электрички. – Но если что,

я позвоню.

– Не стоит, – обрываю резко. – Мы уезжаем в другой город. И вы лучше акт подпишите о приемке квартиры, – показываю глазами на два листка, лежащие на тумбочке. – Обменяемся бумагой о том, что не имеем претензий друг к другу.

Инесса на миг меняется в лице, но все же берет ручку и начинает читать.

– О, тут еще и про залог, – говорит она удивленно.

– Конечно. – соглашаюсь. – Мало ли, забудете о нашей договоренности, решите, что зря возвращаетеего мне.

– Ладно, будь по–твоему, – скрипя зубами, отвечает Инесса и ставит–таки подпись. – Держи.

–Спасибо, – забираю свой экземпляр, ослепительно улыбаясь, – а это вам, – кладу на тумбочку свой комплект ключей. – Идемте, дети, нам пора.

Такси быстро мчит нас по полупустому городу. Воскресенье, люди предпочитают отдыхать, а не разъезжать по улицам.

Помимо воли вспоминаю, как похожее такси везло меня к Маше, чтобы сбежать, как колотилось мое сердце от страха при виде Владислава Германовича. И вздрагиваю.

И вот мы уже на месте. Слишком рано, к сожалению. Но ничего не поделаешь.

– Костя, Света, не теряемся! Я вас очень прошу. Я не могу с двумя чемоданами еще и за вами бегать.

– Да, мама, – говорят они, синхронно понурив голову.

Небось уже хотели вытворить что–нибудь эдакое, да совесть теперь не позволит. Я надеюсь.

– Давайте я лучше куплю вам мороженое, – тереблю их по голове, подходя к киоску, и тут мое боковое зрение выхватывает мужчину.

Он стоит вдалеке в элегантном темно–сером пиджаке, а на его плечи небрежно накинут черный шелковый шарф. Он довольно далеко от нас, но я в состоянии оценить стоимость его одежды. Жизнь под одной крышей с родителями Марка научила меня безошибочно определять такие вещи.

Перевожу взгляд выше, на голову мужчины. Аккуратная прическа, а волосы уже тронуты сединой. Но смотрится это совсем не ужасно, скорее наоборот. Совсем как у…

В висках начинает стучать, а из легких кто–то резко выкачивает весь воздух. Слишком чужой персонаж для обычного вокзала, слишком похожий на… Владислава Германовича.

– Девушка, что вам, говорю? – из ступора меня выводит продавщица. – Плохо тебе, что ль? Душно у нас тут, народа тьма. Сейчас я тебе водички холодненькой продам.

Она сует в мои и без того ледяные от безотчетного страха пальцы такую же по температуре бутылку. Это прикосновение неожиданно отрезвляет.

– С–спасибо, – произношу вмиг охрипшим голосом. – Еще два мороженого в стаканчике, пожалуйста.

Оборачиваюсь в сторону незнакомца, пока продавщица достает нужное, а его и след простыл. Испытываю одновременно и облегчение, и еще большее волнение по этому поводу.

Если мне всего лишь показалось, ведь я только сегодня мельком вспоминала свой прежний переезд, то ладно. Но если это был и вправду отец Марка, то лучше бы точно знать его местонахождение, дабы ни в коем случае не пересечься.