Двое из ларца
Шрифт:
Леня опустил глаза, чтобы Виктория Андреевна не увидела в них невольного одобрения. А эта женщина отнюдь не глупа…
– Выставка закрылась, Трегубович забрал камень и хранит его у себя в офисе в сейфе, секретарша случайно слышала разговор с кем-то, кому он показывал камень. Она не уверена, но, кажется, речь шла о продаже… Вообще, в компании сейчас не лучшие времена, кризис… Так что действовать нужно быстро, а то как бы камень не уплыл в неизвестном направлении… – Тут Виктория Андреевна запнулась и поглядела на Леню. – Конечно, если вы согласитесь
– Ну что ж… – Леня посмотрел на фотографию прапрабабки и вздохнул. Женщина, сидящая напротив, ничем, ни малюсенькой черточкой ее не напоминала. – В принципе, можно попробовать, уж очень охота взглянуть на этот удивительный сапфир.
На Маркиза произвело впечатление то, как много госпожа Вострикова сумела выяснить. Получалось, что история весьма правдивая. А что Виктория Андреевна помешана на своих предках, то у каждого из нас есть свои маленькие слабости. Лолка, к примеру, с ума сходит по драгоценным камням, вот и способ заставить ее работать.
От этой мысли Леня повеселел и улыбнулся новой клиентке без всякого напряжения.
– Да, вот еще что… – сказал он. – Думаю, господин Левако говорил вам, что я беру за свои услуги довольно дорого. Как я понял, камень интересует вас исключительно как семейная реликвия, вы не собираетесь его продавать. К тому же это будет весьма затруднительно, поскольку нынешний владелец камня, несомненно, обратится в компетентные органы и предпримет частный розыск.
– Не беспокойтесь об этом, – решительно сказала Виктория Андреевна. – Наличных денег у меня нет, но есть квартира, оставшаяся от бабушки. Думаю, этого хватит?
– Мы договоримся по успешном окончании дела, – сказал Леня, сам не понимая, отчего отступил от своих правил.
В последующие три дня он выяснил все про фирму «Север-Инвест» и про ее владельца. Достал два приглашения на банкет по случаю десятилетия фирмы, посчитав, что это самое удобное время, чтобы проникнуть в кабинет шефа. И только не сумел дозвониться до Ильи Ароновича Левако, который, как оказалось, был в отпуске, и все его телефоны молчали. Впрочем, Леня знал за ним такую привычку – старик любил отдохнуть от забот в тишине и покое. А какой уж тут покой, когда начнут трезвонить по мобильнику…
Но пора вернуться к Лене Маркизу, висящему сейчас на высоте пятьдесят седьмого этажа на тонком тросике.
Леня надел на мизинец Лолин перстень с изумрудом и начертил камнем круг на стеклянной стене. Затем открыл позолоченную пудреницу, прижал ее крышку к центру обведенного круга и нажал на незаметную кнопку.
С негромким звуком круг отделился от стены, и перед Маркизом появился круглый проход. Он осторожно протиснулся в него и спрыгнул на пол.
Лола перегнулась через балюстраду и увидела, как ее партнер исчез, Маркиза будто поглотила стеклянная стена.
И в это время за ее спиной раздался негромкий голос:
– С вами
Оглянувшись, Лола увидела молодого мужчину в строгом темном костюме. И этот чересчур официальный костюм, и настороженно-озабоченное выражение лица мужчины говорили о том, что перед ней – сотрудник службы безопасности.
– Вы в порядке? – повторил секьюрити, направляясь к ней, и профессиональным взглядом окидывая балкон.
Лола моментально преобразилась. На месте стильной молодой женщины оказалась развеселая девица, каких здесь, на вечере, десятки. Волосы растрепались, на щеку выбился игривый локон, даже платье теперь почему-то не облегало фигуру, а висело едва ли не мешком.
– Я… немножко перебрала шампанского… – проговорила Лола, нетвердой походкой двинувшись навстречу охраннику и закрывая собой ту часть балюстрады, где была закреплена цепочка. – Что-то мне нехорошо… а ты такой милый…
С этими словами она покачнулась, попыталась ухватиться за лацканы пиджака секьюрити, чтобы сохранить равновесие, и в то же время изобразила рвотный позыв.
– Ой, что это со мной такое… говорила я папику, что мне нельзя пить столько шампанского… у меня на него аллер… аллергия… короче, плохо мне от него…
Она снова покачнулась и неловко оперлась на плечи секьюрити, как на края унитаза. Тот инстинктивно отшатнулся, невольно перекосившись от отвращения.
– Пардон… – пролепетала Лола. – Что это со мной… не надо было столько пить…
– Я за вами кого-нибудь пришлю, – проговорил секьюрити, отступая к двери.
– Не надо! Папик сам сейчас за мной придет, и если застанет тут тебя или еще кого-то – будет очень недоволен! Ты не знаешь моего папика, он такой ревнивый…
Лола снова покачнулась и запела дурным голосом на мотив некогда популярной песни из репертуара Пугачевой:
– А ты такой ревнивый, как тигр в зоопарке…
Она снова изобразила рвотный позыв, и секьюрити как ветром сдуло с балкона. Лола перевела дух, сосредоточилась и вернулась на место. Цепочка оставалась неподвижной, стало быть, Маркиз еще не закончил там, в кабинете.
А по плану он уже должен был вернуться…
Внезапно Лоле стало нехорошо, как будто она и вправду перебрала спиртного. Несмотря на то, что на балконе в эту летнюю ночь было приятно – жара спала, дул теплый ветерок, – руки у Лолы стали ледяными и даже зубы застучали, как будто ее в легком платье запихнули вдруг в морозильную камеру.
Лола потрясла головой, чтобы избавиться от резкой боли в висках. Стало легче и дрожь прошла, но Лола никак не могла успокоиться, потому что твердо знала: у Лени что-то пошло не так.
Протиснувшись в прорезанный на стекле круг, Леня оказался в большом просторном кабинете, где царил полумрак.
Маркиз достал Лолину губную помаду, перевернул ее и нажал неприметную кнопку. Из тюбика вырвался узкий луч света (в него был вмонтирован маленький, но очень мощный фонарь). Теперь Леня смог оглядеться.