Двое из прошлого
Шрифт:
Со временем как-то само собой между ними стало считаться, что у Волонтира есть свой хитрый интерес в обмене, какая-то своя выгода. Сам он на эту тему не распространялся, но Игорю говорить не мешал, ему вроде даже нравилось слушать его треп о Щетинниковой.
Так повелось, что раз, а то и два в неделю они посиживали в волонтировской мазанке, ни о чем особенно не говоря, но и не скучая. Игоря устраивало новое, вскоре перешедшее в привязанность знакомство, тем более - и это немаловажно - что в большинстве случаев спиртным угощал сосед.
Привычка рождает доверие. Постепенно - на это ушли
Однажды - это было уже совсем недавно, в ноябре, - разомлев от выпитого, Волонтир рассказал, как мальчишкой, оставшись в оккупированном городе, трусил, спасаясь от бомбежек в подвале дома, как в июле сорок второго после жестоких боев и вселяющих ужас артналетов в разрушенный город на мотоциклах и пятнистых танках ворвались немцы, а вместе с ними его брат Дмитрий, служивший в зондеркоманде.
– Так он предатель, изменник Родины?
– поразился Игорь, впервые услышав эту историю.
– Идиот!
– рассердился Волонтир.
– Ты что ж думаешь, предателями рождаются, в роддоме их метят: этот героем будет, а этот предателем? Дмитрий свое получил. Расстреляли его по приговору трибунала. Думаешь, хотел он этого? Глуп ты, парень, жизни еще не нюхал настоящей. Повернулась фортуна задом - вот и пошел служить. Не по своей воле - заставили: не ты убьешь, так тебя прихлопнут. Разговор у немцев короткий был...
Игорь слушал вполуха, удивляясь и довольно слабо представляя, как могло случиться, что находившийся перед ним не старый еще мужик, оказывается, самолично видел то, что ему было знакомо только из книжек и кино: видел живых гитлеровцев, жил под одной крышей с братом-изменником, а теперь, спустя много лет, т о т ж е с а м ы й человек, взяв в гастрономе пол-литра и накачавшись, расселся на диване, спокойно разглагольствует об этом, и он, Игорь, пьет с ним, называет Джорджем. Уму непостижимо!
– Время такое было, - не унимался задетый за живое Волонтир.
– Это сейчас все умные стали да волевые. Ты вот думаешь, из тебя непременно Александр Матросов вышел бы, случись что? А я так разумею: жидковат ты для этого в кости, парень...
– Но-но, полегче!
– возмутился Игорь, и разговор на этом оборвался.
Допив бутылку, разошлись.
В течение последующих нескольких дней он то и дело возвращался к словам Волонтира, хотел даже порвать с ним, не здороваться при встречах, но острота ситуации сгладилась, потускнели новизна и необычность узнанного. Да и в чем, собственно, Жора виноват? Брата судили и расстреляли, а его-то не привлекли, не тронули, следовательно, ничего опасного в знакомстве с ним нет. К тому же возникла какая-то нужда в нем кажется, Тане пришла блажь полакомиться
Позже они не раз и уже безболезненно возвращались к этой скользкой теме. Встречались часто, почти каждый день; вышло так, что не развела, а, наоборот, вмертвую соединила их история, рассказанная Волонтиром. Игорь будто чувствовал, что за сказанным стоит еще что-то очень важное, важное для него лично. Жора упорно проповедовал свои взгляды, сводившиеся к примитивной формуле: пятерка всегда была и есть лучше трояка.
– Жизнь одна, - философствовал он, - и, если повезет, выжимай из нее все, что можешь.
– Не много же ты из нее выжал, - поддевал его Игорь.
– Мой день еще не пришел, - многозначительно отвечал Волонтир.
Намеки на какие-то не осуществленные пока возможности, на имеющийся в запасе шанс разжигали любопытство Игоря, будили фантазию, придавали смысл и какое-то особое значение их отношениям. Он и не заметил, как постепенно "Джордж" занял в его жизни чуть ли не первое после Тани место...
Чего бы он ни отдал сейчас, чтобы вернуть те дни: ушел бы, забыл, вычеркнул, как кошмарный сон. Откуда он взялся на его голову, этот потомок раскулаченного мельника?! Откуда, будь он трижды проклят!
– Красильников, очнитесь...
Игорь вздрогнул.
– Вы что, не слышите? Почему не отвечаете?
– громко спросил следователь.
– Простите, я задумался и не расслышал вопроса.
– От какого места вы тащили Волонтира к дивану?
– От какого... от какого места, - медленно приходя в себя, повторил он за следователем и встал со стула.
– Потерпевший стоял в проходе между комнатой и кухней. Я заметил, что ему стало плохо...
– Как вы это определили?
"Как, как!
– раздраженно подумал он.
– От такого количества спиртного другой свалился бы с ног еще до двенадцати! Фактически он выпил не меньше чем полторы бутылки, да еще и на работе приложился, не иначе..."
– Он зашатался, оперся спиной о косяк двери и начал сползать на пол.
– Что сделали вы?
– Подхватил его и повел к дивану.
– Положили, а дальше? Георгий Васильевич говорил вам что-нибудь?
"Говорил! Конечно, говорил, а то как же! Может, вам стенограмму представить, гражданин следователь?"
– Бормотал что-то, но я слов не расслышал.
– Уложив его на диван, вы пошли ставить чайник?
Игорь со скрытой ненавистью посмотрел на Скаргина: "Сколько будет продолжаться эта экзекуция? Неужели он надеется, что я выложу все как есть: нет, мол, пришлось подождать, пока эта скотина не отключится окончательно, и только потом..."
– Вы сразу пошли ставить чайник?
– Да, я пошел к плите.
– В чайнике была вода?
"Господи, ну откуда мне знать, была она там или нет?! Что ответить? Вдруг не угадаю?"
– Кажется, была.
– И тут же, поймав взгляд следователя, поправился, чувствуя, как до предела напряглись нервы.
– Точно была.
Следователь, видимо, понял, в чем дело, но виду не подал и жестом пригласил его выйти в коридор.
– Постарайтесь вспомнить: в доме не было слышно никакого шума? Музыки, например...