Двое с «Летучего голландца»
Шрифт:
ДЕРЕВНЯ
Англия, 1896
Глава 11
Наконец поезд прибыл в Чапелвейл. Обадия Смизерс вынул из кармана вышитого жилета золотые часы, похожие на репу, и сверил время.
— Гм-м! Восемнадцать минут третьего, опоздали на четверть часа. Будь это моя дорога, я бы их взбодрил, разрази меня гром! Взбодрил бы! Время — деньги. Я не могу позволить себе тратить их зря, я всегда это говорю!
Когда поезд, останавливаясь, дернулся и лязгнул, сидевшая напротив Смизерса молодая леди схватилась за бархатный поручень. Она поправила шляпку и согласилась со своим спутником.
— Мой папа тоже постоянно так говорит, сэр.
Обадия пригладил прядки волос, падавшие на его красный вспотевший лоб. Встав, он одернул черный сюртук с фалдами и надел шелковый цилиндр.
— Умный человек ваш отец. Это мы с ним убедили власти провести железнодорожную ветку в Чапелвейл. Прогресс, знаете ли. Это местечко нужно вытащить в новые времена, слишком долго оно было тихой заводью. Прогресс нельзя остановить, моя дорогая.
Мод Боу терпеть не могла, когда к ней обращались «моя дорогая» или «юная леди». Однако она мило улыбнулась мистеру Смизерсу.
— Конечно, сэр, прогресс и современность идут рука об руку.
Но Обадия уже не слышал ее последних слов. Он безуспешно сражался с дверью их отдельного купе, которая никак не желала открываться. Опустив окно, он громко и настойчиво закричал носильщику:
— Эй ты! Немедленно открой эту проклятую дверь!
Паровоз и первые вагоны проехали платформу футов на двадцать, а то и больше. Узнав одного из самых известных граждан Чапелвейла, носильщик поспешно подскочил к вагону и с готовностью открыл дверь. Обадия позволил ему помочь им с Мод спуститься и, оказавшись на шпалах и камнях, пришел в сильное раздражение.
— Что с вами со всеми, а? Вы что, не можете остановить поезд где положено?
Негодуя на несправедливое обвинение, носильщик объяснил:
— Не моя вина, сэр. Я, знаете ли, не управляю паровозом!
Обрамленное баками лицо Обадии Смизерса сделалось красным как кирпич. Он потряс своей тростью с серебряным набалдашником перед носом у носильщика и чуть не упал, споткнувшись о шпалу.
— Черт побери! Какая наглость! Сейчас же отправляйтесь в товарный вагон к кондуктору и принесите багаж этой юной леди, пока поезд не ушел неизвестно куда. Идите! Идите!
Из купе кондуктора вышел светловолосый юноша лет тринадцати-четырнадцати в сопровождении большого черного Лабрадора. За плечом юноша нес парусиновый мешок, затянутый шнуром. Приехавший покопался в кармане, достал серебряный шестипенсовик и подмигнул кондуктору:
— Спасибо за поездку, Билл.
Кондуктор — веселый молодой человек — усмехнулся в ответ и потрепал пса по загривку.
— Только
К вагону быстро подбежал носильщик.
— У тебя багаж девушки из отдельного купе, Билл? Кондуктор сбросил на платформу женскую дорожную сумку и красивый саквояж.
— Это всё. Два места!
Над паровозом в жаркое и синее летнее небо поднимался черный дым. Вдоль платформы, закрываясь, громко хлопали двери купе. Пес Нед терпеливо стоял у ноги Бена, пока они приглядывались к новому для них месту. Начальник станции махнул им свернутым флажком, чтобы они отошли от поезда, а сам, держа во рту свисток, пошел вдоль платформы.
Паровоз шипел, на рельсы струйками лилась вода. Вдруг он со свистом выпустил огромный клуб пара. Мод пронзительно взвизгнула и в своей длинной и узкой модной юбке неуклюже взобралась на платформу.
Пар с шипением окутал Обадию Смизерса, когда тот с ревом затопал по платформе:
— Как ваше имя, машинист? Вы, идиот несчастный, чуть не обварили нас до смерти! Я буду жаловаться вашему начальству!
Его речь заглушил долгий паровозный гудок, который к тому же совпал со свистком начальника станции и со скрежетом колес и шестерен. И поезд, громко пыхтя, загромыхал дальше по железнодорожной ветке. Пока Смизерс страстно отчитывал начальника станции, носильщик отнес багаж Мод за ограду вокзала в запряженную лошадью коляску.
Когда поезд отошел от станции Чапелвейл, привычный покой восстановился. Бен мысленно сказал своему черному Лабрадору: «Пошли, взглянем на деревню».
Бен стал открывать белую калитку в станционной ограде и вдруг обнаружилось, что он мешает пройти в нее нетерпеливому Смизерсу.
— Прочь с дороги, глупый осел!
Бен попытался отойти назад, но застрял в калитке, так как не смог протиснуться из-за тучного Обадии, который угрожающе размахивал палкой с серебряным набалдашником и сердито кричал:
— Пропусти тех, кто старше и лучше тебя, а не то я…
— Гр-р-р!
Нед уже подскочил к ноге Смизерса, ощетинился и оскалил зубы. Обадия Смизерс оцепенел. Пес отошел на шаг в сторону, открывая Смизерсу путь. Но тот тоже сделал шаг назад и дал возможность юноше и собаке первыми пройти в калитку. Самоуверенность вернулась к нему, как только парочка отошла на приличное расстояние. Обадия закрыл калитку и разразился яростной тирадой:
— Собаку следует уничтожить. Она чуть не набросилась на меня. Пусть только когда-нибудь подойдет близко, я вызову констебля.
Юноша, улыбаясь, повернулся к нему. Но тут же улыбка исчезла с его лица. Его глаза, устремленные на громоздкого тучного Смизерса, напоминали кусочки голубого льда. Смизерс потерял дар речи. Ну и глаза! Он поежился, странный паренек ошеломил его. Юноша молчал, в его взгляде не было ни страха, ни уважения, одно презрение. Словно покончив со Смизерсом, он отвернулся и пошел прочь, пес бежал рядом.
Негодующе фыркнув, Смизерс повернулся к девушке.
— Видели? Каков нахал! Пусть только этот юнец еще раз перейдет мне дорогу, я отделаю и его, и его рычащую дворнягу этой самой палкой, вот увидите!