Двое в лодке
Шрифт:
***
Я вертелась перед огромным зеркалом, придирчиво осматривая каждый шов свежеподогнанного жемчужного платья, столпившиеся вокруг продавцы и консультанты осыпали меня ахами и вздохами, я хорошо подумала и решила им поверить — да, я прекрасно выгляжу. Визажист старался так, что ему помощница пот вытирала, как ассистент хирургу, причёску тоже из моих замученных волос соорудили весьма приличную. С сумочкой вышел напряг, но деньги, как обычно, решили всё в мою пользу, одев в жемчуга в тон платью просторную обычную сумку — влезла и косметичка, и расчёска, и пистолет с двумя обоймами... и
Лёшка, полностью одетый и готовый, уже два часа спал на диване для вип-клиентов, положив голову на круглое плечо охранника. Его костюм подгонять не пришлось, как сказала швея пускающим слюни продавщицам, у него идеальное модельное тело. Я тут же вздёрнула нос — утритесь, дамочки, он мой.
До открытия церемонии ещё пять минут, но мы, пожалуй, эффектно опоздаем на часик, как раз будет время пролистать разговорник.
В ближайшем ресторане, не шикарном, зато тихом, нас накормили и обслужили по высшему разряду, Лёха уминал деликатесы за обе щеки, я отхлёбывала сок и напевала под нос китайские скороговорки, иногда подсматривая в словарь.
– Что ты там читаешь?
– Лёха в тёмно-синем был шикарен, я не сразу поняла, что он спрашивает, потом хитро улыбнулась и кивнула на тарелку:
– Будешь моё? Я не голодная.
– Ну не знаю, я вроде перекусил...
– Смотри, фуршет — не банкет, туда ходят общаться, а не есть.
– Ладно, давай, - я протянула ему тарелку и опять углубилась в фонетику.
После ужина белый лимузин доставил нас к красной дорожке, я не разжимая зубов прошипела Лёхе:
– Улыбайся! Сделай вид, что ты тут постоянно бываешь и все эти люди — твои лучшие друзья.
Он мгновенно изобразил голливудскую улыбку, я прямо восхитилась — какой партнёр! Энвер поймал нас возле входа, мы обменялись парой фраз, во время которых я сканировала зал. Как только нашла делегацию китайцев, внимательно изучила пути наступления и просчитала, с кем сколько нужно по пути проговорить, чтобы на пересечении маршрутов мы с китайцами оказались одновременно.
И пошла.
Это было похоже на вальс. Раз-два-три, «здравствуйте», «как ваш сын?», «удачи вам»... улыбаемся, кланяемся.
Или на шахматную партию. Шаг-размен, ход конём, «как отдохнули?», «правда? Это великолепно!», «разве там сейчас курортный сезон?»... спасибо за игру, было очень приятно.
Или на фехтование. Allez! Поклон, туше, «как неожиданно видеть вас», «она так поправилась», «поговаривают, там что-то нечисто»... снимаем маски, пожимаем руки.
Да, снимаем маски. Потому что сейчас я буду говорить только правду и я хочу, чтобы он это видел.
Allez! Здравствуй, старый умный ювелир Ки Вонг. Давай пообщаемся. Давай я расскажу тебе, как моя мама любит резной нефрит, как каждый год летает к вам на местный аналог ЮвелирЭкспо, какой восхитительный чёрный бриллиант фантазийной огранки она недавно купила. Ты будешь гордиться своим делом и своей страной, скажешь что-нибудь о многолетней исторической ювелирной традиции, о сокровищах семьи Ки, я повосхищаюсь и поблагодарив за приятную беседу, уйду здороваться с дядей Бекиром.
Медленно, чтобы не испугать его своим напором, раз-два-три, поворот, дружеские объятия:
– Здравствуйте, дядя Бекир! Я
– Йэвгеша, милая!
– его глаза неуверенно бегают, ища подвох, я улыбаюсь, глажу его отвратительно мягкие жирные плечи, потом опускаю голову:
– Ой, мне, кажется, в глаз что-то попало, - лезу за косметичкой, не отпуская его рукав, не сбежишь, дядюшка, не надейся. Улыбайся, гад, улыбайся! Недолго тебе осталось. - Дядя Бекир, посмотрите, я убрала ресничку?
Закатываю глаза, прижимаясь к нему поплотнее, чувствую, как старый извращенец потеет, хватая меня за талию, убираю в сумку косметичку, а то, что было в ней, опускаю во внутренний карман дядюшкиного пиджака. Порядок, улыбаемся, кланяемся!
– До встречи, дядя Бекир!
Пробежаться в ритме вальса до самых ворот, зацепить тощего мальчика с камерой и бейджиком «пресса», улыбнуться гориллоподобному охраннику «он со мной», внимательно посмотреть прямо в глаза, дождаться, пока покраснеет и улыбнуться:
– Видишь полного мужчину в сером костюме? Будешь снимать его весь вечер, только его, понял? Он мой дядя, он хочет познакомиться с одним человеком и чтобы это было на плёнке. Деньгами не обижу.
Подмигнуть и сунуть в нагрудный карман свёрнутую купюру и визитку Энвера — всё равно ему потом будет не до того. Пробежаться к изрядно скучающим в компании друг друга мужчинам, осветить их вечер улыбкой и приказным тоном прошептать на ухо Энверу:
– Попроси у дяди Бекира визитку, только стань так, чтобы не заслонять обзор вон той толпе китайцев и вон тому мальчику с камерой.
– Что ты задумала?
– Испорчу уроду бизнес, тебе понравится, - Лёшка дёргает меня за рукав и не разжимая зубов, сквозь голливудскую улыбку шепчет:
– У тебя такое пламя в глазах только тогда, когда патрон досылаешь. Потом обычно кому-то больно.
– В этот раз я тоже не промахнусь, - Энвер смотрит на нас обоих, качает головой и что-то тихо говорит своим часам.
В ту же секунду к Бекиру подходит неприметный молодой человек и что-то спрашивает, став именно так, как нужно. Толстяк растерянно роется во внутреннем кармане и с недоумевающим видом достаёт на свет божий... сверкающий золотой медальон с замысловатым иероглифом с одной стороны и чёрным драконом с другой.
Медальон вращается на цепочке, восхищенно-ошарашенный вздох прокатывается по толпе волной, китайцы каменеют лицами и ровные, как истуканы, строем выходят из зала. Проходя мимо Бекира, старый умный ювелир Ки Вонг бросает сквозь зубы только одну короткую фразу. Его никто не слышит, но я и так знаю, что он сказал.
«Никакого бизнеса».
И скорее всего, никогда. Теперь жирному уроду закрыт путь на восток, дедушку Вонга все уважают и к его мнению прислушаются.
Потому что старый китаец гордится своей историей. Потому что его род уже много поколений собирает императорские реликвии. Потому что он искал этого дракона больше двадцати лет. Потому что все знали, что семья Ки не скупится на такие реликвии и очень ими дорожит... а человек, которому на них наплевать, много лет не подавал вида, что знает, где медальон, и вот так запросто таскает бесценный артефакт в кармане.