Двое в стране любви
Шрифт:
– Нет. – Он, казалось, удивился ее вопросу. – Его отец был моим старшим братом. Но Кем давно умер.
– Вы с Кемом выросли здесь? – спросила она.
Он опять казался удивленным.
– Нет, это родина Майкла. Они с матерью жили на се ферме. Мать Майкла была белой, из потомков немецких эмигрантов, которые когда-то здесь поселились.
Джулианн надеялась, что он еще что-нибудь расскажет.
– Мать Майкла нашла меня за полгода до своей смерти. Племяннику тогда было тринадцать.
Джулианн смотрела на холмы, на небо, которое уже начинало темнеть.
– А Кем знал, что у него есть сын?
Бобби шумно вздохнул:
– Да, знал, но ничего не сделал для Майкла. – Он замолчал. – Это было нелегкое время. Брата уже не было, и я оказался лицом к лицу с умирающей женщиной и неуправляемым подростком.
– Мать Майкла просила тебя позаботиться о ее сыне?
Бобби кивнул:
– Она знала, что умирает, а у нее больше никого не осталось. Если бы я не взялся, Майкл остался бы сиротой и, скорее всего, попал бы в какое-нибудь воспитательное заведение.
Джулианн рассматривала свое мороженое.
– И ты получил в наследство ребенка.
– Так это выглядело. – Он поглядел на ее живот и чуть улыбнулся. – Но я сам сделал того, которого носишь ты.
Да, подумала она, он сделал ей подарок – подарил младенца, о котором она всегда мечтала.
Джулианн вздохнула, и вздох этот слился с шелестом травы, листвы и цветов.
– Как ее звали? – спросила она.
– Кого?
– Мать Майкла.
– Селеста.
– Она была хорошенькой?
– Она была больна, когда я ее увидел.
Внезапно Джулианн почувствовала симпатию и сочувствие к этой женщине.
– Она любила твоего брата?
Бобби снова глотнул кофе:
– Не знаю. Они с Кемом встретились в ресторане, где она работала. Он провел ночь в ее доме. После того как она сообщила ему, что беременна, он больше туда не возвращался.
Бобби нахмурился, глядя в чашку.
– Прости меня, – сказал он, – я был не очень любезен, когда ты сказала мне о ребенке, просто я заволновался. Я и сейчас волнуюсь.
– Я тоже, – призналась она.
Он поднял глаза:
– Никогда не представлял, что окажусь в таком положении.
Интересно, а они с женой собирались завести детей? Спросить об этом Джулианн не посмела, ей сейчас легче было говорить о Селесте, чем представлять себе Бобби с его женой.
– Майкл все еще живет на той ферме?
– Да, ее видно с этого холма. – Он указал на группу деревьев. – Вон там, за дубами. Пойдем покажу.
Он провел ее среди старых деревьев, и они остановились на краю холма. Долина была ярко-синей от цветов.
Джулианн увидела дом.
Теперь по ночам она могла представлять себе Бобби в доме Майкла.
Сколько
– Я из Оклахомы, – сказал он.
Она вздрогнула.
– Прости, что ты сказал?
– Ты спрашивала, где выросли мы с Кемом...
– Вы там были счастливы?
– Настолько, насколько может быть счастлив индейский ребенок.
Она вспомнила о розе племени чироки и о легенде его предков.
– Как ты построил это ранчо, Бобби? Как у бедного индейского ребенка получилось все это? Неужели ты был так знаменит на родео?
– Я все делал как надо, и лучше многих, но, честно говоря, ковбои родео зарабатывают значительно меньше, чем другие профессиональные спортсмены, так что я жил скромно, вкладывая почти все, что зарабатывал. Наверное, у меня оказался финансовый талант, потому что в конечном итоге я начал покупать приносившую доходы собственность. Не здесь, в Оклахоме. К тридцати годам у меня уже было несколько доходных домов.
– И ты продал их, чтобы купить Элк-Ридж?
– Да, но идея была не моя, Селеста настояла. Майклу нужна была оседлость, а эти холмы были его родиной, его домом. Так, в конечном счете, это тоже стало моим. – Он посмотрел на красно-белый сельский дом. – Хотя Майкл не считал меня своим спасителем. После смерти матери он обижался на меня за все: за то, что я был братом Кема, за попытки заставить уважать традиции предков, за требования соблюдать дисциплину. У этого ребенка было шило в одном месте.
Джулианн засмеялась, Бобби тоже. Ей вдруг захотелось поцеловать его, прижаться к его губам, распустить волосы и пропустить их сквозь пальцы.
– Я провожу тебя в хижину, – сказал он, – скоро начнет темнеть.
Они прошли между деревьями и добрались до крыльца как раз в тот момент, когда солнце окончательно исчезло за холмами.
Бобби посмотрел на грузовик, и она поняла, что он сейчас уедет.
– Я забыл дать тебе телефон того места, где буду сегодня ночью, – сказал он.
– Я принесу карандаш и бумагу. – Она вошла в домик и вернулась с блокнотом.
Бобби нацарапал номер телефона:
– Звони, если что-нибудь понадобится.
Все, что ей было нужно, – это он сам, его теплое и сильное тело рядом с ней. Он снова бросил взгляд на грузовик:
– Думаю, мне лучше идти.
– О'кей. – Джулианн держала блокнот и карандаш и не знала, что еще сказать.
Бобби протянул руку, и на мгновение ей показалось, что он собирается погладить ее по щеке или запустить пальцы ей в волосы.
Но он отступил и сунул руки в карманы.