Двое в стране любви
Шрифт:
– Дядя!
– Да?
– Ты хороший человек.
Бобби смутился. Он любил этого мальчугана, в его воспитание он в свое время вложил массу усилий.
– Я совсем не такой уж воин, как ты думаешь.
– Нет, именно такой.
Они немного помолчали, разглядывая друг друга, а потом Бобби вышел на улицу. Он остановился на тропинке, ведущей к летнему коттеджу, и поднял глаза к небу, разглядывая фигуры, созданные облаками. Нет ли среди них волка или оленя? Если есть – это хороший знак: эти звери
Ничего не увидев, Бобби опустил глаза и решил срезать путь прямо по газону, но вдруг, в нескольких метрах от себя, увидел ее, и она направлялась прямо к нему.
Это называется: избежал Джулианн Маккензи!
Волосы окружали ей лицо словно огненным ореолом. Он вдруг вспомнил, кто он есть.
Роберт Гаррет Элк из Эй-ни-уоу-ди, племени Красной Краски. Неудивительно, что цвет ее волос очаровывал его. В старину члены его клана использовали красную краску для привлечения дамского внимания.
Ее рыжие волосы околдовали его.
– Бобби, – тихо позвала она.
Он остановился.
– Я должна извиниться перед вами.
– Нет, не должны. – Он сунул руки в карманы. Какая же все-таки она маленькая, просто воздушное создание, а не женщина.
– Но я нагрубила вам, – настаивала она.
– Все в порядке, я это заслужил.
Она помолчала.
– Произошло недоразумение. Я увидела у вас на руке кольцо и решила, что вы все еще женаты.
– О! – Бобби и сам не мог объяснить, почему до сих пор носит обручальное кольцо, которое вручила ему Шэрон. – Это логичный вывод, мисс Маккензи.
– Джулианн, – поправила она. – Я очень сожалею о вашей жене.
В душе у него все замерло, омертвело. Он не смеет забывать боль и чувство вины, которые возникали всякий раз, как он вспоминал Шэрон.
– Благодарю вас.
– Я разведена, – воспользовалась она случаем.
– Это хорошо или плохо?
Она пожала плечами:
– Не знаю, я еще не решила.
– Что же привело вас в Техас?
– Мой день рождения.
Она сделала кислое лицо, а он поймал себя на том, что улыбается.
– Это так плохо?
– Мне исполняется сорок!
Он так примерно и думал. Хотя для своего возраста выглядела прекрасно.
– Переживете. Я пережил, два с половиной года назад.
– Вы – мужчина, вам к лицу седина.
– Пойдемте, я провожу вас до коттеджа.
– Мои кузины решили устроить в мою честь пикник, – сказала она, идя с ним рядом.
– Черные воздушные шарики и сладкий пирог с кремом в виде надгробной плиты?
– Именно. – Она остановилась и взглянула на него. – А что вы делали на свое сорокалетие?
Он постарался не нахмуриться. В свое сорокалетие он через всю хижину швырнул протез и вдребезги разнес лампу. Шэрон любила пошутить по поводу
– Совершенно верно. Когда переваливает за сорок, становится тошно.
Джулианн засмеялась:
– О, такой человек мне по сердцу.
Он тоже засмеялся.
– Я ненавижу каждую его минуту.
– Значит, вы окажете моральную поддержку моему юбилею.
– Полагаю, окажу, – согласился он. – В конце концов, никому не следует проходить это в одиночку.
– Аминь, – вздохнула она и подставила лицо солнцу. – И никому не следует быть поводом для сладкого пирога в виде надгробной плиты.
«Или хоронить жену», – подумал он.
Дальше они шли молча, миновали несколько больших грилей для барбекю, множество затененных скамеек для пикников и экологически чистый огород шеф-повара.
Возле коттеджа Бобби показал на автомобильную стоянку:
– Мне туда.
– О'кей. Думаю, я запишусь на первый урок верховой езды на завтра. Для этого следует обратиться к портье?
Он кивнул.
– Знаете, кто будет вашим инструктором?
– Вы? – спросила она. – Мой товарищ по сорокалетию?
– Ну, да, – он коснулся шляпы, – старый ковбой к вашим услугам.
– Значит, увидимся завтра, старичок.
– Увидимся.
Он прошел немного и остановился, чтобы еще раз бросить взгляд на волосы Джулианн. Но она уже ушла.
Бобби достал ключи. Интересно, что сказала бы Джулианн Маккензи, если бы он рассказал ей правду о своей жене?
Что Шэрон Элк доверилась ему в ту ночь, когда умерла.
В ту ночь, когда он убил ее.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Джулианн сидела на краешке кровати и сосредоточенно разглядывала цветную брошюру.
Над головой у нее нависали дубовые балки, посреди комнаты стоял кипарисовый столик, а у стены – сундук из кедра, окна были набраны из мелких кусков стекла. Вдохновителями такой архитектуры, прочла Джулианн в брошюре, были немецкие эмигранты, которые первыми поселились в Техасе. Но красочные корзины и глиняная посуда свидетельствовали о вкусах семейства Элк, индейцев племени чироки.
Надеясь найти что-нибудь о семье Бобби, Джулианн пролистала всю брошюру, но информация касалась только ранчо.
– Так что он говорил?
Джулианн подняла глаза. Кей сидела за столом, наблюдая за ней. Вообще-то кузины остановились в соседнем номере, но, кажется, решили сидеть у нее до тех пор, пока не выпытают все подробности о Бобби Элке.
– Он принял мои извинения.
– И? – строго потребовала Кей.
– И мы говорили о моем дне рождения. О том, что мне перевалит за сорок.