Двор чудес
Шрифт:
Итак, было уже без малого десять, и король ускорил шаг. Около дома, местоположение которого в подробностях описал Дурной Жан, король отослал свиту. Он ничего не боялся. Ему даже в голову не приходило, что его могут заманить в западню. Он постучался и привычным движением погладил бороду, в которой начали пробиваться серебряные нити.
Дверь отворилась в ту же секунду, и Франциск улыбнулся: поспешность доказывала, что его ждали с нетерпением.
— Входите, — раздался женский голос. Король подумал, что это служанка.
На самом деле то была Мадлен
Король вошел в дом, и дверь с тяжелым стуком захлопнулась. Франциск I оказался в полной темноте. Он вздрогнул, охваченный смутным беспокойством. Мадлен Феррон взяла его за руку и почувствовала это содрогание.
— Не боитесь ли вы? — спросила она. — Еще не поздно выйти назад…
— Боюсь? Какой страх, когда держишь такую нежную, душистую ручку? Матерь Божья, милое дитя! Мне эта таинственность даже нравится… Отведи меня поскорее к хозяйке.
Мадлен Феррон, ничего больше не говоря, тихонько повела короля со ступеньки на ступеньку по лестнице, погруженной в полную темноту.
— Через мрак к небесам! — пошутил король.
— Мы уже пришли… — шепнула Мадлен. — Откройте-ка дверь… просто дерните вот тут…
Она положила руку Франциска на щеколду и бесшумно пропала.
Король секунду постоял перед дверью, сердце его сильно билось. Нет, он, конечно, не боялся. Наоборот: он, как и сказал, обожал эти маленькие тайны, которые давали любовным похождениям особое очарование и пикантность. Он думал так: «Столько предосторожностей — должно быть, мещаночка попалась из робких, свидание у нее первое… Повезло, черт побери!»
Он тихонько открыл дверь и вошел. В комнате никого не было. Ее слабо освещал факел из ароматического воска. Обведя комнату глазами, король отметил изящество мебели и обоев. «Да нет, — размышлял он, осматриваясь с видом знатока, — хозяйка дома будет явно поопытней, чем я думал…»
Но чем дольше он смотрел, тем больше хмурился. Постепенно, предмет за предметом, он узнавал эту обстановку.
Прежде всего его поразили запахи — любимые ароматы той, кого он любил; потом он узнал постель… потом кресла… все детали обстановки… Он подумал, что у него наваждение, и побледнел.
Король машинально попытался открыть ту дверь, через которую вошел, и тут уже в самом деле задрожал от ужаса: дверь была заперта!
В бою Франциск I был отважен, как рейтар. Но эта глубокая тишина, грустный свет ночника, точное повторение хорошо памятного ему приюта любви произвели на него впечатление кошмара. Его растерянный взгляд остановился на занавеси в глубине комнаты.
«Она входила вон оттуда! — подумал он, утирая холодный пот, блестевший на лбу. — Вся бело-розовая, в развевающемся платье из легкого шелка… синего шелка. Платье открывало ее прекрасные руки… Входила и говорила: “Вот и я, господин мой!” и вешалась мне на шею… О, что за адское виденье! Что это? Где я? Она ли это сейчас войдет? О, лишь бы не она! Лишь бы все это оказалось сном!»
В тот же миг занавесь
Она была одета в то самое платье, которое он сейчас описывал, подошла к нему, улыбаясь, и сказала тем полным очарования голосом, который потрясал любого мужчину:
— Вот и я, мой дорогой господин!
Франциск весь побледнел и отступил назад.
Но секунду спустя она уже была рядом с ним. Она обвила вокруг его шеи нагие руки — прекрасные руки, безупречные по чистоте линий, — протянула к нему влажные губы, и глаза, подернутые поволокой любви, погрузились в глаза короля. Она плотно прижалась к нему, сплелась с ним, согревала его своим горячим дыханием…
— Как долго ты не приходил, злодей! — шептала она. — Как давно ты не был весь мой! Ах, Франсуа, как я люблю тебя! А ты меня любишь?
Странное безумие сперва овладело королем Теперь безумие, колотившееся в его висках, было безумием любви. Мадлен завоевала его своей всепоглощающей лаской. Он дрожал и думал: «Призрак она или нет — она обворожительна! Увлеки она меня хоть в ад — я с ней!»
Но последние слова Прекрасной Фероньерки несколько рассеяли очарование страсти и страха.
— Это вы! — тихо сказал Франциск. — Действительно вы! Или вы забыли ужасную сцену в доме Прокаженной?
Он попытался вырваться, но она была гибче, изворотливей, да и крепче, и только сильнее прижалась к нему.
— Молчи! — шептала она. — То, что я сделала — сделала из любви, милый мой Франсуа! Я только и мечтаю о том, чтоб умереть в твоих руках, испустить дух под твоими поцелуями… Послушай, как бьется мое сердце…
Он опять попытался освободиться, потом воззвал ко всему, что могло пробудить в нем злобу и ярость.
— Вы убили меня! — крикнул он. — Вы стали для меня ужасной шлюхой, чей поцелуй несет смерть!
— Молчи! Я слишком сильно тебя любила!
При всем том она внимательно за ним наблюдала, осматривала лицо, глаза, рот, жадно искала видимые приметы заразы… Да-да, сомневаться не приходилось… король был заражен, обречен… кинжал Дурного Жана был уже ни к чему!
Она видела жуткие знаки, постыдные стигматы болезни, от которой не знали средств, и сердце ее заходилось!
Франциск I заметил искру радости в ее глазах.
— Проклятье! — взревел он. — Ты хотела убедиться, что дело твое удалось! Хотела увидеть, что я осужден на самую страшную из всех смертей! Нет же, шлюха, ты умрешь раньше меня!
И он изо всех сил попытался ее оттолкнуть, схватиться за кинжал… Но страсть уже сжигала, парализовала его.
Он хотел убить эту женщину, но в то же время яростно желал обнять ее еще раз. Король поднял руку… блеснул кинжал…
— Умри! — прохрипел он. — Умри, как подзаборная!..
— Да, да! — пролепетала она. — Убей меня, любимый Франсуа, убей! Гляди!
Она оторвалась от него и проворным движением сбросила платье — явилась во всей своей блистательной наготе: грудь ее вздымалась, губы трепетали, руки протянуты…