Двор Карла IV. Сарагоса
Шрифт:
Преследуя совершенно определенную цель — доказать необходимость единства нации, Гальдос подчеркивает в истории войны за независимость то, что Маркс называет «духом возрождения», а «дух реакционности» почти не показывает. Читатель не найдет в его романах описания внутренней борьбы в испанском лагере. Между тем известно, что среди противников французского нашествия было немало реакционеров, которые присоединились к поднявшемуся на борьбу народу только для того, чтобы не допустить революционного преобразования общества, сохранить феодальные порядки, абсолютизм и господство католической церкви в духовной жизни страны. И наоборот, значительную часть так называемых «офранцуженных» (afrancesados), не выступивших
Если бы Гальдос был исследователем-историком, мы с полным основанием могли бы поставить ему в вину эту односторонность в трактовке событий. Но Гальдос — романист, художник, и имеет полное право по собственному усмотрению отбирать факты, выделять из всей совокупности событий ту сторону, которая кажется ему первостепенной.
Гальдос иногда допускает исторические ошибки, но они легко объяснимы, если учесть довольно низкий уровень исторической науки того времени, неполноту, а подчас и противоречивый характер источников, которыми пользовался писатель.
Итак, частные фактические ошибки у Гальдоса есть, и они отмечены в комментариях, но, несмотря на это, романы первой серии «Национальных эпизодов» подлинно историчны и создают в основном правильное представление о героической борьбе испанского народа против французского нашествия. Исторический роман может быть признан удачным, если он посвящен наиболее существенным явлениям действительности, если поднимаемые в нем проблемы волнуют современное романисту общество, если, наконец, писатель сочувствует силам прогресса, передовым классам и идеям.
Первая серия «Национальных эпизодов» отвечает этим требованиям. Гальдос проник в самые недра испанского национального характера, он создал яркое и страстное эпическое произведение, направленное против лжи и лицемерия, бесчестия и подлости, предательства и трусости, фальши и криводушия, фанатизма и раболепия. Он прославил искренность и смелость, благородство и самопожертвование, бескорыстие и патриотизм. Испания XIX столетия предстает в его романах полной жизненной правды, мы видим страну с ее достоинствами и язвами, а народ — во всем его величии.
2
В данном издании публикуются в новых переводах два романа первой серии «Национальных эпизодов»: второй — «Двор Карла IV» (1873) и шестой — «Сарагоса» (1874). Естественно, что полного представления обо всей серии они дать не могут. Однако отбор произведений для этого издания не случаен; в романе «Двор Карла IV» с беспощадной правдивостью показано, что испанское государство того времени было действительно мертво, а «Сарагоса» с силой эпической поэмы рассказывает, как в момент грозной опасности в испанском обществе пробудились могучие силы сопротивления захватчикам.
Чтобы читателю стали ясны обстоятельства, при которых вспыхнула война за независимость, необходимо кратко обрисовать обстановку, сложившуюся в Испании к тому времени, с которого Гальдос начинает свое повествование.
Во второй половине XVIII века на непродолжительное время приостановился быстро прогрессировавший упадок Испании. Умеренные реформы, осуществленные министрами Арандой, Флоридабланкой и Кампоманесом, в какой-то мере способствовали развитию промышленности, науки и культуры, ограничивали могущество церкви и инквизиции. Однако, как только началась Великая французская революция, реформаторская деятельность в Испании оборвалась. Глава правительства граф Флоридабланка, отражая страх господствующих классов перед распространением революционных идей, объявил их ересью, наглухо закрыл французскую границу, стал беспощадно преследовать все проявления
Королевский двор погряз в разврате. Так, жена безвольного и ничтожного короля Карла IV Мария-Луиса сделала своим любовником солдата гвардии Мануэля Годоя и осыпала его градом милостей: за три года он прошел путь от гвардейца до первого министра Испании. Понятно, что такая баснословная карьера безвестного юноши (в 25 лет он уже был первым министром) вызывала всеобщее возмущение, ибо ни для кого, кроме, пожалуй, Карла IV, не были секретом подлинные причины его возвышения.
Испанское правительство проводило активную политическую кампанию против революционной Франции и подстрекало другие европейские государства к походу на Париж. Эти провокационные действия вынудили Францию в марте 1793 года объявить Испании войну. Французские революционные войска заняли Наварру, Бильбао, города и крепости Каталонии.
В это время во Франции произошел контрреволюционный переворот 9 термидора и была свергнута якобинская диктатура. Пришедшая к власти термидорианская буржуазии чувствовала себя непрочно, очень нуждалась в мире и подписала его с Испанией в Базеле (1795) на гораздо более умеренных условиях, чем можно было предполагать. Обрадованный Карл IV объявил главного виновника войны Годоя миротворцем и присвоил ему титул «Князя Мира».
Вскоре, однако, выяснилось, что уступчивость Франции была далеко не бескорыстной. В августе 1796 года она вынудила Испанию подписать в Сан-Ильдефонсо союзный договор, предусматривавший совместную войну против Англии, а если потребуется, то и против Португалии, и обязывавший Испанию выступать совместно с Францией во всех войнах, которые она будет вести. Очевидно, что это обязательство прямо противоречило национальным интересам Испании.
В результате Испании пришлось вступить в новую войну, на этот раз против Англии. Война потребовала колоссальных расходов, которые Испании были не под силу. Дефицит ее бюджета рос как снежный ком, торговля резко сократилась, так как английский рынок был закрыт, а испанское побережье блокировано. Возмущение политикой Годоя росло, и в 1798 году Карл IV был вынужден сместить его с поста первого министра.
В 1799 году во Франции произошел новый государственный переворот и к власти пришел Наполеон. Полный воинственных замыслов, он нуждался в союзниках и стремился выжать из Испании максимум возможного. Именно такую задачу он и поставил перед своим братом Люсьеном, отправляя его послом в Мадрид.
К этому времени Годой полностью восстановил свои временно пошатнувшиеся позиции как в сердце королевы, так и на капитанском мостике государственного корабля. Более того, он получал все новые титулы и должности, так что их перечисление занимало два десятка газетных строк: «Сеньор дон Мануэль де Годой и Альварес де Фариа Риос Санчес Ярсоса, Князь Мира, герцог Алькудиа, гранд Испании первого класса, пожизненный рехидор Мадрида и городов Сантьяго, Кадиса, Малаги, Эсихи и Севильи, почетный кавалер ордена Золотого Руна… (далее шло перечисление всех орденов Годоя), государственный советник, первый государственный секретарь, секретарь королевы, главный суперинтендант почт и дорог, протектор Королевской академии изящных искусств и Королевского института естественной истории, ботанического сада, химической лаборатории и астрономической обсерватории, королевский камергер, генералиссимус королевских вооруженных сил, генерал-адмирал, кардинал, инспектор и начальник королевского лейб-гвардейского корпуса…» [6]
6
J. G'omez de Arteche, Reinado de Carlos IV, t. II, Madrid, 1853, p. 475.