Двор крыльев и гибели

Маас Сара Дж.

— Значит, все они собирают объединиться здесь? Мне придется играть роль хозяйки дома для стольких солдат?

— Мы сами позаботимся о Прифиане до объединения с другими. Наши командиры готовятся к этому, пока мы разговариваем.

— Вы, должно быть, думаете, что стоите в шаге от проигрыша, если используете Котел для того, чтобы выиграть.

— Котел — это победа. Он очистит этот мир снова.

Я подняла брови в скептическом неуважении.

— И вам нужна эта дыра для его очищения?

— Эта дыра, — сказал Дагдан,

держа руку на рукояти меча, — существует потому, что через нее прошел могущественный человек или объект. Котел изучит уже сделанную работу, и увеличит ее, пока стена полностью не исчезнет. Это точный сложный процесс, и я сомневаюсь, что твой смертный разум сможет понять его.

— Вероятно. Хотя этот смертный разум разгадал загадку Амаранты и уничтожил ее.

Бранна лишь повернулась к стене.

— Почему, как ты думаешь, Хайберн позволил ей жить в этих землях так долго? Лучше иметь кого-то для выполнения твоей грязной работы.

Я получила, что хотела.

Тамлин и Юриан все еще охотились, близнецы были заняты, и я послала стражников за водой, заявив, что некоторые мои синяки все еще болят, и я хочу сделать для них припарку.

При этом они выглядели убийственно. Не из-за меня — но из-за того, кто оставил на мне эти синяки. Кто поставил Ианфе выше их — и Хайберна выше их чести и людей.

Я привезла три пакета, но мне был нужен лишь один. Тот, который я тщательно переупаковала с новыми припасами Элис, который теперь лежал рядом со всем, от чего мне нужно было избавиться и уйти. Тот, который я брала с собой в каждую поездку к стене, просто на всякий случай. И сейчас...

У меня есть числа, у меня есть цель, у меня есть конкретные местоположения и названия иностранных территорий.

Но более того, у меня есть люди, которые потеряли веру в свою Верховную Жрицу. У меня есть стражники, которые начали восставать против своего Высшего Лорда. И в результате этого, у меня есть близнецы, сомневающиеся в силе своих здешних союзников. Я привела этот двор к падению. Не от внешних сил — но из-за собственных врагов внутри.

Я должна освободиться от этого до того, как все произойдет. До того, как последний кусочек моего плана встанет на свое место.

Они вернутся без меня. И чтобы поддерживать иллюзию силы, Тамлин и Ианфе будут лгать о том, куда я ушла. И возможно через день или два один из стражников расскажет новость, аккуратно расставленную ловушку, которую я вложила в его разум как один из моих охотничьих капканов.

Я бежала, чтобы спасти свою жизнь, после того, как чуть не была убита принцем и принцессой Хайберна. Я заложила в его голову картинки своего тела, подвергнутого зверским издевательствам, отметки соответствуют уже проявленному стилю Дагдана и Браннэ. Он подробно опишет их — опишет, как он помог мне уйти, пока не стало слишком поздно. Как я бежала, чтобы спасти свою жизнь, пока Тамлин и Ианфе отказались вмешиваться,

рискуя союзом с Хайберном.

И когда стражник раскроет правду, больше не способный оставаться молчаливым, когда моя печальная участь была скрыта Тамлином и Ианфе, когда Тамлин просто встал на сторону Ианфе в тот день, когда он выпорол того стражника...

Когда он опишет, что Хайберн со мной сделал, их Разрушительницей Проклятья, их недавно помазанной Благословленной Котлом, прежде чем мне пришлось бежать, спасая свою жизнь...

В будущем союза не будет. Потому что не будет ни стражника, ни жителя этого двора, которые пойдут за Тамлином или Ианфе после этого. После меня.

Я нырнула в свою палатку, чтобы схватить свой рюкзак, мои шаги легкие и быстрые. Прислушиваясь, едва дыша, я оглядела лагерь, лес. Еще несколько секунд я потратила на кражу патронаша ножей Тамлина, который он оставил в своей палатке. Они помешали бы ему стрелять из лука, как он объяснил мне этим утром.

Когда я набросила его на грудь, вес дал о себе знать. Иллирийские боевые ножи.

Домой. Я иду домой.

Я не стала оглядываться на лагерь, когда проскользнула в северную часть леса. Если бы я рассеялась, не останавливаясь между прыжками, то была бы у подножья горы через час — и вскоре исчезла бы в одной из пещер.

Я прошла примерно сотню ярдов среди деревьев, прежде чем остановилась.

Сначала я услышала Люсьена.

— Остановись.

Низкий женский смех.

Все во мне застыло при этом звуке. Я слышала его раньше — в воспоминании Рисанда.

Продолжай идти. Они отвлечены, как бы ужасно это ни было.

Продолжай идти, продолжай идти, продолжай идти.

— Я думала, ты найдешь меня после Обряда, — промурлыкала Ианфе.

Они не дальше, чем в тридцати фунтах от деревьев. Достаточно далеко, чтобы не заметить моего присутствия, если я буду тихой.

— Я был обязан исполнить Обряд, — отрезал Люсьен. — Та ночь была не из-за моего желания, уж поверь мне.

— Нам было весело, тебе и мне.

— У меня теперь есть мейт.

Каждая секунда была моим погребальным звоном. Я подготовила все к падению; прошло уже много времени с тех пор, как я прекратила чувствовать вину и сомнения о своем плане. Не сейчас, когда Элис благополучно ушла.

И все же — и все же –

— С Фейрой ты поступил по-другому, — угроза, обернутая шелком.

— Ты ошибаешься.

— Неужели? — хрустнули сучья и листья, как если бы она ходила кругами около него. — Ты трогал ее своими руками везде.

Я слишком хорошо сделала свою работу, слишком сильно провоцируя ее ревность при каждом удобном случае, когда находила способы заставить Люсьена прикасаться ко мне в ее присутствии, в присутствии Тамлина.

— Не трогай меня, — прорычал он.

И тут я двинулась.

Я замаскировала звук своих шагов, ступая тихо как пантера, когда я подошла к поляне, на которой они стояли.