Двор Тумана и Ярости
Шрифт:
Может из-за холода, может из-за его рассказа, но изморозь пробежала по моим венам, и зимний ветер завыл яростную песню в самом моем сердце. И я почувствовала вдруг… как легко я могла овладеть ими, объединить все мои способности.
Все мои создания замерли в воздухе… и превратились в идеально вырезанные изо льда фигуры.
Одна за другой они рухнули вниз и разбились на кусочки.
Мои способности объединились в одно. Они происходили из одного тёмного источника, зародились в одном вечном колодце магической силы. Однажды, очень давно… раньше, чем родилось слово,
Рис продолжил:
— Когда я узнал… когда узнал мой отец… я не был абсолютно честен с тобой тогда, Под Горой, я сказал тебе, что мой отец убил отца и братьев Тамлина. Я был с ним. Помог ему. Мы перенеслись к границам Весеннего Двора в ту ночь, потом пешком преодолели оставшийся путь… до особняка. Я растерзал братьев Тамлина, едва увидев. Захватил их сознание и так, беззащитных, изрубил в куски, расплавил их мозг прямо в черепе. Когда я вошел в спальню Высшего Лорда… он был мёртв. И мой отец… мой отец убил и мать Тамлина тоже.
Я не могла перестать трясти головой. Нет, нет.
— Мой отец пообещал не трогать её. Уверял, что мы не такие чудовища. Но он солгал мне, и всё равно убил её. И затем отправился в комнату Тамлина.
Я не могла дышать, не могла вдохнуть, когда Рис сказал:
— Я пытался удержать его. Он не слушал. Он собирался убить и его. Но я не мог… После всех этих смертей, я больше не мог. Для меня было уже не важно, что Тамлин был там, что позволил убить моих мать и сестру, что пришел убить меня, потому что не рискнул пойти против своей семьи. Но с меня хватило смертей. Так что я задержал отца у двери. Он пытался пройти мимо меня. Тамлин открыл дверь, увидел нас… почувствовал запах крови, уже пропитавшей всё вокруг… И я не успел сказать ни слова, как он убил моего отца одним ударом. Я почувствовал, как магия перешла ко мне, увидел, как она перешла и к нему. Мы взглянули друг на друга — в одночасье внезапно мы оба стали Высшими Лордами — и затем я сбежал.
Тамлин убил семью Рисанда. Высший Лорд, которого я любила… уничтожил семью своего друга, и когда я спросила, как погибла его собственная семья, он сказал лишь, что это сделал один из вражеских дворов. Что это сделал Рисанд, и….
— Он не рассказывал тебе об этом.
— Я… я так сожалею, — выдохнула я охрипшим голосом.
— Отчего? Ты ничего не сделала.
— Я не знала. Не знала, что он…
И Рис думал, что я сравниваю их… сравниваю его с Тамлином, принимая Тамлина за какой-то эталон…
— Почему ты остановилась? — спросил Рис, глядя на ледяные осколки, рассыпанные на ковре из сосновых игл.
Те, кого он любил больше всех… погибли. Были хладнокровно растерзаны. Растерзаны Тамлином.
Поляна запылала в огне.
Сосновые иглы исчезли, деревья застонали, и даже Рис выругался, когда огонь взметнулся над поляной, взорвал мое сердце и поглотил всё на своем пути.
С полным правом он заставил тогда Тамлина умолять на коленях, в день, когда я формально познакомилась с ним. Не удивительно, что он использовал каждую возможность, чтобы задеть Тамлина. Быть может, и мое присутствие здесь…
Нет. Я знала, что это неправда. Я знала, что мое присутствие
— Фейра, — позвал Рис, когда огонь потух.
Нет, на самом деле нет. Огонь полыхал внутри… жег мои вены. Рядом с венами изо льда и воды.
И тьмы.
В воздухе вокруг нас кружились хлопья пепла, и я послала выдох успокаивающей тьмы, выдох льда и воды, будто порыв ветра… освежающий утренний бриз, очищающий мир.
Эта сила уже не принадлежала Высшим Лордам. Больше нет.
Она была моей… как и я принадлежала лишь себе, как и мое будущее, и только я могла решать и создавать его.
Теперь, когда я открыла и научилась управлять тем, что мне досталось от Высших Лордов, я могла сплести их магию вместе — преобразуя в нечто новое, нечто, что имело отношение к каждому двору Прифиана, но вместе с тем было ничьим.
Огненные всполохи зашипели и исчезли полностью, не оставив даже дыма.
Я встретила взгляд Риса, глаза его были чуть расширены от того, что я сделала. Я произнесла охрипшим голосом:
— Почему ты не рассказал мне раньше?
Образ его, в иллирийских воинских доспехах, крылья, расправленные во всю ширь поляны, клинок, виднеющийся из-за плеча…
Там, в этой зияющей пустоте моего сердца — там запечатлелся этот образ. На первый взгляд, он будет казаться ужасающим — воплощение ярости и мести. Но если приблизиться… картина покажет совершенную красоту на его лице, крылья, раскрытые не для атаки, а чтобы унести меня подальше от опасности, чтобы укрыть меня.
— Не хотел, чтобы ты думала, будто я пытаюсь настроить тебя против него, — ответил он.
Эта картина… Я видела её, чувствовала. Я хотела нарисовать её.
Я хотела рисовать.
Я не стала ждать, когда он протянет мне руку, и подошла сама. Взглянула в его глаза и произнесла:
— Я хочу нарисовать тебя.
Он нежно поднял меня на руки.
— Обнаженн ым лучше всего, — прошептал он мне на ухо.
Глава 46
Я так замерзла, что, казалось, никогда не смогу согреться снова. Даже во время зимы в королевстве смертных мне удавалось найти в себе хоть какую-то крупицу тепла, но после того, как сегодня в обед я опустошила почти весь свой запас магии, даже ревущий в камине огонь не мог растопить холод вокруг моих костей. Приходит ли вообще когда-нибудь весна в это проклятое место?
— Они выбрали эти места, — сказал Кассиан, сидевший напротив меня, пока мы обедали бараньим рагу, собравшись у стола, стоящего в углу в передней части каменного дома, — чтобы убедиться, что выживут только самые сильные из нас.
— Ужасные люди, — проворчала Мор в свою глиняную миску. — Не виню Аза, что он никогда не хочет возвращаться сюда.
— Полагаю, обучение девушек прошло хорошо, — протянул Рис, сидящий рядом со мной. Его бедро было так близко, что его тепло касалось моего собственного.