Двор. Книга 3
Шрифт:
Настроение на рабочей площадке вошло в норму, и единственное, что давало будничной картине приподнятую ноту, была Золотая Звезда на лацкане пиджака у Андрея Петровича. Хлопцы сами подошли, чтобы получше рассмотреть, потрогать своими руками, и признались, что раньше не было случая видеть так близко Золотую Звезду Героя Советского Союза.
Ничего, пошутил Андрей Петрович, зато у каждого есть шанс заработать золотую звезду «Серп и Молот», тем более что основная работа на заводе сельскохозяйственного машиностроения,
К концу дня показался Мотя Фабрикант, внимательно осмотрел кирпичную стену, сказал, что раствора не пожалели, кирпич выдавливает из-под себя избыток, придется зачищать, а в целом работу можно принять с оценкой «хорошо».
Федя Пушкарь хоть улыбался, но видно было, что обиделся за своих ребят.
— Товарищ начальник, — сказал Федя, — а у нас в стройбригаде на заводе Октябрьской революции за такую работу дали бы «отлично», да еще бы на Доску повесили.
— Когда у нас будет своя Доска, — засмеялся Фабрикант, — тоже повесим!
На другой день сбили каркасы для сухой перегородки, но со щитами решили повременить, пока не придут сантехники и точно не очертят места, где будут работать со своими трубами для подачи воды и канализации. Поскольку в квартире Бирюка намечались два туалета и две ванные комнаты, целесообразно было расположить рядом, чтоб не делать дополнительных отводов для подачи воды и стока, но Марина хотела, чтоб было, как она видела у Курта и Эльзы в Берлине: туалет и ванная комната для хозяев — при спальне.
Андрей Петрович говорил, нечего слепо копировать немцев, получаются только лишние осложнения, но Матвей, хотя признал, что получаются лишние осложнения, поддержал хозяйку, вариант которой психологически был более оправдан, поскольку учитывал известное стремление человека к постоянному увеличению бытовых удобств.
— Ну, — махнул рукой Бирюк, — давай, заговорщики, увеличивай удобства советского человека: не для кого-то строим — для себя строим.
— Андрюша, до чего же ты, — сделала комплимент мужу Марина, — бываешь идеологически подкованный, когда хочешь.
— У нас, Марина Игнатьевна, — сказал Фабрикант, — всякий хочет, но не у всякого получается: не сами выбираем свой генотип, наверху, — Матвей указал пальцем в небо, — решается.
Катерину, когда пришла посмотреть, какую работу успели сделать за день, Марина познакомила с Фабрикантом, о котором сообщила, что здесь, на нашей стройке коммунизма, он главный спец.
Мотя сам представился по полной форме: Матвей Ананьевич Фабрикант.
— Екатерина Антиповна Чеперуха-Тукаева, — представилась хозяйка второй квартиры. — Можете называть меня просто Катерина.
Матвей сказал, что психологически еще не готов быть так накоротке, но по мере того, как будет продвигаться строительство,
— Матвей Ананьевич, — обратилась Катерина, — у меня к вам вопрос. Можно? Так, сразу, прилично?
— Екатерина Антиповна, — ответил Фабрикант, — позволю себе сослаться на авторитет одной дамы, героини английского писателя Оскара Уайльда, которая говорила: неприличных вопросов не бывает — бывают неприличные ответы.
Катерина засмеялась: ой, как правильно! Она как раз хочет спросить насчет третьей квартиры, которой в утвержденном проекте нет, а за кулисами строят всякие интриги и планы.
Какие строят интриги и планы за кулисами, сказал Фабрикант, он не знает, а насчет третьей квартиры, которой нет в утвержденном проекте, беспокоиться не следует, поскольку площадь, выделенная под квартиру Чеперухи, вполне отвечает нормам жилой площади, установленным в городе Одессе.
— А кухня, а туалет, а все остальное? — спросила Катерина.
— А кухня, а туалет и все остальное, Екатерина Антиповна, — развел руками Матвей, — естественно, определяются пригодной для размещения этого рода служб площадью. В вашем случае, повторяю, оснований для беспокойства нет.
— А рядом в квартире будем строить два туалета, две ванные, и площадь позволяет? — улыбнулась Катерина.
Марина разговаривала с мастерами, вопроса слышать не могла, Матвей машинально обернулся, Катерина сказала, она готова повторить вопрос, чтобы могли услышать, но надобности в этом, по словам Матвея, не было, лучше прямо адресоваться в горисполком, а так получится просто дискуссия и перепалка на уровне коммуналки, что имеет свой эмоциональный резон, но практически никак не скажется на самом объекте.
— А я, Матвей Ананьевич, — скривилась Катерина, — напомню вам красивые слова одной умной дамы: неприличных вопросов не бывает — бывают неприличные ответы. А дорогу в горисполком без вас знаем.
— Екатерина Антиповна, — улыбнулся Матвей, — если понадобится моя помощь, мое участие, всегда рад служить.
Подошла Марина, поглядела на Катерину, на Матвея, весело подмигнула обоим:
— Кажется, я здесь третья лишняя?
— Марина Игнатьевна, — с ходу откликнулся Матвей, — здесь лишних нету: здесь две хозяйки и с ними спец.
— Товарищ спец, — обратилась Марина, — а могут хозяйки рассчитывать, что к XX съезду партии въедут в новые квартиры?
— Страна, — сурово ответил Фабрикант, — сделает все, чтобы могли въехать к сроку.
— А товарища Фабриканта, главного спеца, — вставила Катерина, — надо будет — подтолкнем.
— Обязательно надо будет, — поддержал Матвей. — Советская власть на всех этапах соцстроительства должна была подталкивать спецов, чтобы держались всегда в рабочем режиме, не поддавались соблазну расслабиться.