Двор. Книга 3

Львов Аркадий Львович

— Соприкасался, — подтвердил Бирюк. — Хоть навесил Черчилль железный занавес, у офицеров, у солдат — американцев, англичан, французов — сохранялась с войны союзническая нота, братство по оружию. Прежней теплоты, понятно, не было ни у нас, русских, ни у них, но память держалась с обеих сторон. Думаю, придет время, еще не раз вспомним.

— Никита Сергеевич, — сказал первый, — много сделал в этом направлении. С Гарстом по кукурузным делам дружбу завел. Гарст к нам в Одессу приезжал, был на кукурузных полях в селекционно-генетическом институте. Когда увидел на корню Од-10, поцеловал початок и сказал: «Можете не покупать у нас

семена, имея таких селекционеров и такую кукурузу». Ну, а по кубинским делам надо теперь с Джоном Кеннеди разбираться.

У товарища Хрущева, уверенно, с солдатской нотой, вставил Бирюк, такой международный опыт, что наверняка найдет способ разобраться.

Никита Сергеевич, по-одесски подмигнул первый, всегда находил и теперь найдет. Острых решений не побоится. Главное, чтоб американцы чего-нибудь в горячке не напороли.

27 октября президент Кеннеди заявил о готовности снять блокаду Кубы, вдобавок обещал, что США не допустят вторжения, если Советский Союз уберет с острова все ракеты и все наступательное оружие.

Послание Кеннеди было опубликовано в советской печати, получалось, Москва сама признавала, что прежде, когда отрицала факт доставки на Кубу ракет и атомного оружия, преднамеренно дезинформировала своих граждан и весь мир.

28 октября, за несколько часов до того, как американские вооруженные силы готовы были начать высадку на Кубе, Хрущев лично ответил президенту Кеннеди, что в интересах мира, который нужен всем, согласен принять предложение США, советское правительство отдает распоряжение о демонтаже, упаковке и возвращении в СССР оружия, предоставляя американским экспертам право осмотреть советские корабли и пересчитать в трюмах все ракеты.

Фидель Кастро говорил, что предали Кубу, был категорически против решения убрать ракеты, то есть фактического отступления под нажимом американцев, и публично критиковал Хрущева, выступая в общем хоре с Китаем, который выдвигал против Хрущева обвинения по линии марксистско-ленинской идеологии и осуждал за трусость перед империалистами.

Одесситы хорошо относились к Кастро, но прямо говорили, что в данном случае он на поводу у Мао Цзе-дуна.

Когда в газетах сообщили, что Хрущев договорился с Кеннеди установить прямую телефонную связь, чтоб могли, если возникнет серьезная угроза миру, напрямую поговорить друг с другом, Жора-профессор сразу откликнулся в стихах, которые читал в городских трамваях:

Как от Белого от домаАж до самого КремляПроложили кабеля.На одном конце — Микита,На другом — красавчик Джон:В деле мирного процессаГлавный орган — телефон.

Марина принесла домой Жорины стихи, спела как частушку, сказала про Хрущева, что у него хватило ума договориться с американцами, а то, по украинской пословице, носился с атомной бомбой, як дурень с писаной торбой. Алеша и Зиночка стали смеяться, Андрей Петрович, наоборот, возмутился, показал Марине кулак, но не выдержал и сам стал вместе со всеми смеяться.

Во время перепалки с Америкой из-за Кубы базарные цены на мясо поднялись почти в два раза, на яйца, брынзу и масло в полтора раза, на другие продукты немножко меньше, на практике получалось, за те же деньги, которых раньше

хватало на месяц, теперь семья могла иметь продукты на три недели.

Гриша и Миша очень любили бабушкины котлеты из куриного фарша, наполовину с хлебом и молотыми сухарями, сейчас, когда обедали, приходилось слышать голос бабушки Оли, которая минимум три раза, пока сидели за столом, напоминала, чтобы суп и котлеты ели с хлебом, потому что на мясо сегодня уходят все деньги.

Весной базарные цены немножко упали, но все равно были выше, чем до того, как началась история с Кубой. Дина Варгафтик, Катерина Чеперуха и Тося Хомицкая, хотя не сговаривались между собой заранее, говорили одно и то же: спекулянты на рынках, если им дали возможность поднять цены, сами добровольно уже спускать не будут. Чтобы бороться с ними, надо, во-первых, чтоб было достаточно продуктов в гастрономе и других государственных магазинах, а во-вторых, надо установить строгий народный контроль, чтобы спекулянты, которые прячутся под маской колхозников, знали, что маску будут срывать сами покупатели в лице народного контроля.

Горисполком сообщил, что принимаются дополнительные меры для повышения эффективности общественного контроля, который призван содействовать дальнейшему упорядочению цен и культуры обслуживания на рынках города.

Не все граждане правильно поняли новые меры по упорядочению рыночной торговли, намеченные горисполкомом, и на Алексеевском базаре, недалеко от станции Одесса-Товарная, произошел дикий случай. Грузовые машины из района привезли несколько тонн картошки среднего качества, а запросили за килограмм как будто вся отборная, высшего качества. Покупатели возмутились, потребовали от хозяев, чтоб снизили цены, те отвечали, нехай, кому не нравится, не покупает, ищет подешевле. Сначала с обеих сторон ограничивались словами, а потом из толпы, которая собралась у машин, выскочили здоровые ребята, взобрались на машины, схватили мешки с картофелем и все подряд стали высыпать на базарную площадь.

Среди покупателей одни говорили, что правильно сделали, другие, наоборот, осуждали и считали недопустимым, вызвали наряд милиции, хлопцы, которые устроили дебош, не стали ждать и скрылись, так что некого было арестовывать. Милиционеры предложили всем очистить площадь, чтоб хозяева имели возможность собрать картофель, какой остался, и погрузить обратно на машины.

Иона Чеперуха, который со своей площадкой приехал на Алексеевский базар, когда уже наводили порядок, говорил с очевидцами, многие, независимо от личного отношения к самому факту, соглашались, что вся история имела свою положительную сторону: частники, кто бы ни были, колхозники или не колхозники, должны понимать, что у покупателей есть терпение, но терпение может лопнуть, и лучше не доводить до этого.

В хлебных магазинах хлеб практически был на полках в течение дня, но ассортимент заметно сократился. Батоны по двадцать две копейки, которые выпекали из белой пшеничной муки высшего сорта, с утра или в обед давали в главных булочных на Карла Маркса, Ленина, Советской Армии, однако тут же все раскупали, продавцы обещали, что к вечеру еще завезут, и завозили, но магазин уже заканчивал работу, закрывался, кому повезло, мог купить прямо у шофера или грузчика, в благодарность давали гривенник или два гривенника сверху, но это было выгоднее, чем стоять в очереди по государственной цене, неизвестно, хватит или не хватит.