Дворцовые тайны. Соперница королевы
Шрифт:
Движение нашей процессии то тут, то там приостанавливалось: музыканты принимались играть веселые мелодии, актеры декламировали длинные хвалебные речи и разыгрывали спектакли по пути нашего следования. Шум временами становился невыносимым, меня под напором толпы охватывал безотчетный страх, а мерзкие вопли черни его только усиливали. К тому времени, когда кортеж достиг Стрэнда, я еле держалась: меня тошнило от запаха немытых тел и уличной вони, вокруг колыхалась пьяная, танцующая, поющая и бранящаяся толпа, от которой не было спасения.
Бриджит, которая сидела рядом со мной в наших носилках, почувствовала мое состояние и крепко обхватила меня.
— Потерпи,
К этому времени ребенок внутри Анны уже шевелился вовсю, и повитухи уверили короля, что угроза выкидыша на первых месяцах беременности миновала. Коронация проходила в последний день мая 1533 года. Принц должен был родиться во время сбора урожая.
Несмотря на то что на следующий день после шествия по улицам столицы коронация состоялась без всяких происшествий и новый архиепископ Кентерберийский возложил корону Англии на голову Анны, жителям Лондона по-прежнему казалось, что порушены основы основ их жизни. Теперь, когда королевская шлюха воссела на престол, начали во множестве возникать и распространяться слухи о странном свечении на небе и о грозном подземном грохоте. Громадные рыбины в сотню футов длиной выбрасывались на илистые берега Темзы, а в каждом приходе возросло число тех, кто в отчаянии сводил счеты с жизнью.
Утопленники и удавленники по собственной воле стали не единственной жертвой коронации. В тот день, когда в честь новой королевы давался торжественный обед из двадцати семи блюд, где все мы присутствовали, с улицы донеслись тревожные возгласы, а затем крики боли, стоны и хрипы. Сотни голодных лондонцев ринулись сметать с на крытых для них под открытым небом столов праздничное угощение, началась давка, в которой многих затоптали и задавили насмерть.
Господь подал нам знак, что Он гневается на Англию за грехи ее правителя. Мы получили новое доказательство того, что мир сей изменился бесповоротно, тьма пала на нашу землю и наша жизнь никогда уже не будет прежней.
Я месяцами избегала Уилла, но бесконечно так продолжаться не могло. Наши пути вновь пересеклись при дворе, поскольку, как и предсказывал Нед, Уиллу суждено было возвыситься за счет тех качеств, которые были у него в избытке и способствовали успеху на поприще королевской службы. Всесильный Томас Кромвель указал королю на Уилла, когда освободилось место главного постельничего в свите принца Генри Фицроя, и Уилл без промедления был назначен на эту должность. И поскольку король требовал, чтобы Фицрой, которому во время коронации Анны было уже четырнадцать лет, присутствовал на каждой важной церемонии, пиршестве или празднике, дававшемся при дворе, и занимал там самые почетные места, Уилл также постоянно был на виду, и я неизбежно оказывалась с ним рядом.
Забавно, что Уилл, который когда-то желал лишь одного — зажить скромной жизнью сельского дворянина, вдали от суеты и интриг королевского двора, теперь неуклонно втягивался в орбиту ближнего круга короля, словно некая неведомая сила толкала его к средоточию власти и мирской славы. С каждым разом, когда я его видела, он выглядел старше, делался как-то весомее в речах и облике (в
Да и манеры Уилла сильно изменились. Каждый раз, когда я его видела, он громким голосом отдавал приказы своим подчиненным или распекал их за истинные или мнимые упущения. Как-то раз я услышала, как он отчитывает юного клерка, неправильно посчитавшего налог. Голос Уилла звучал резко и пронзительно, слова разили безжалостно:
— Почему ты ничего не в состоянии делать правильно? С первого же дня, когда тебя назначили здесь служить, за тобой приходится следить во все глаза, чтобы ты своими ошибками не испортил наши приходные книги, которые мы обязаны содержать в строгом порядке.
Уилл продолжал в том же духе, а бедный юноша совсем пал духом, боялся поднять голову и сказать хоть слово в свое оправдание, а лишь краснел от стыда. Наконец несчастный решился:
— Я стараюсь, мой господин, просто у меня нет способностей к этой работе. Ведь меня учили дубильному ремеслу…
— Тогда что ты здесь делаешь? — рявкнул Уилл. — Запутался в дворцовых переходах и вломился в счетную палату?
— Нет, господин. Меня прислал мистер Кромвель.
— Тогда я вынужден сообщить мистеру Кромвелю, что он совершил ошибку, определив тебя сюда. И серьезную ошибку!
Клерк уже едва не плакал от жестоких слов Уилла. Я пожалела молодого человека и хотела вмешаться, но раздумала. Что-то мне подсказало, что с моим женихом не все в порядке, а недочеты подчиненного — лишь предлог, позволивший ему выплеснуть накопившееся раздражение. Нужно было улучить момент и поговорить с ним об этом, когда мы останемся одни. Уилл, который в юности собирался удалиться в деревню, превратился в лощеного придворного с резким требовательным голосом и безжалостным отношением к тем, кто посмел его ослушаться или не оправдать ожиданий.
Как-то утром мне передали, что Уиллу необходимо срочно поговорить со мной. Я тут же сменила платье на более нарядное и одела самый дорогой чепец — с шитыми золотом оборками, — который недавно получила от щедрот Анны, поелику он ей надоел. Мне хотелось соответствовать элегантному облику Уилла. Но когда мы встретились, я поняла, что Уиллу не до моей внешности. Он страшно волновался и хотел как можно скорее о чем-то меня предупредить.
— Джейн, — начал он, когда мы уединились в одной из маленьких комнаток на половине Анны, — ты должна тщательно следить за тем, что происходит на кухне королевы. Если потребуется, отошли всех поваров, кухарок и поварят, до последнего человека.